Девушка шокировано наблюдала, как босс залез в карман и протянул ей две пятитысячные купюры.
Вот сейчас своими словами и поступками новый босс даже не дно, а днище пробил в глазах Анастасии.
Девушка схватила его деньги, которые он ловко запихнул ей в вырез пиджака, а после швырнула их ему в лицо.
- В постель к Корицкому сами ложитесь и на свидание с ним ходите… так же – сами. А если вам так необходимо ублажить его женщиной, так наймите её в эскорте или закажите из определённых мест. А я, Максим Андреевич, сегодня же увольняюсь.
- Что?
В глазах этого мудачины Настя увидела явное удивление.
- А вы правда полагаете, что я смогу и дальше работать с вами после всего того, что сейчас услышала в этом кабинете? Нет. Не хочу и не буду.
- Чёрт! – зафырчал, - не дури, Настя. Сделай то, что прошу и забудем о…
- Я ухожу, Максим Андреевич. Письмо по собственному желанию отправлю вам по почте.
- Ты хоть понимаешь, пигалица, что я карьеру тебе уничтожу. Дам такую характеристику, что тебя не только ни в одно приличное место не примут, но и даже на панель работать не возьмут, побрезгуют!
Настя понимала, что слова босса не лишены смысла. Она работала с дорогостоящими вещами и выставить её воровкой можно, но опять же – только на словах. Хотя, для многих аукционных домов такой характеристики уволенного сотрудника будет достаточно, чтобы не принять его на работу. Но прогибаться ни под кого Настя не будет.
- Заявление я пришлю. А относительно вашего последнего заявления… так я никогда и не уповала на совесть бессовестных людей, в виду её отсутствия у последних. Делайте, что хотите. Мне всё равно, - Настя повернулась спиной к Ермакову и пошла прочь.
Она позже подумает о том, как больно прощаться со столь насиженным и родным местом. Но в своё время она перенесла гораздо более сильную боль. Тогда, когда разорвала на части собственное сердце. После этого ни одна боль не сравнится по силе с той, в которой она горит уже не один год.
17. = 17 =
Анастасия расстроенная вернулась в свой рабочий кабинет. Внутри девушки всё тряслось от разочарования, злости и обиды. Сразу же подошла к столу, достала из ящичка пакет и стала собирать в него свои личные вещи.
Анна поражённо наблюдала за резкими действиями Насти, которая дрожащими руками продолжала собираться.
- Насть, что случилось? – Анна подошла к Насте, но та лишь бегло посмотрела на неё полными слёз глазами и продолжила своё занятие.
Настя не могла говорить. Голос словно пропал. В горле застрял удушливый ком и давил. Слёзы застыли в глазах. Так не хочется уходить из этого кабинета, из этой фирмы, ведь она так привыкла здесь.
Эта работа стала её почти вторым домом. Но она не для того прошла через личный ад: растила малыша, училась и работала, чтобы позволять унижать себя какому-то недомужику с комплексом вседозволенности
- Насть, что? – Анна тряхнула её за плечи, обеспокоенная слезами, которые увидела в глазах Насти.
- Я уволилась, Аня. Больше здесь не работаю, - кратко ответила, выпрямившись в полный рост и перевела дыхание. Кажется собрала всё и можно уходить.
- Как уволилась? – Анна поверить в такое не могла. Ей ли не знать, как Настя любит свою работу, - босс тебя уволил? Не верю. Он ценит тебя, как сотрудника.
Настя тоскливо посмотрела на Аню. Не будет ничего объяснять. Зачем болтать языком о том, что произошло между ней и Ермаковым десятью минутами ранее?
