– Через два дня, – проворковал соблазнитель, – у меня как раз будет выходной. И я сделаю все в лучшем виде.
– И что мне это будет стоить? – слегка зеленоватое, круглое, как головка сыра, лицо повелительницы склада приняло озабоченное выражение. Впрочем, она вся была слегка зеленоватая, что являлось отличительной особенностью представительниц ее вида.
– Вдвое меньше обычного, – таинственно улыбался Лайд, не забывая придавать взгляду бездонную глубину. Секрет был прост. Следовало просто смотреть собеседнику между бровей и думать о прекрасном. Например, о вермском белом шоколаде с миндалем, до которого он был большой любитель, а мадам Шилли и вовсе питала пагубную страсть. Но с Вермом Лагардийский союз торговых дел официально почти не имел. Кое-кто привозил контрабандное лакомство Фаалю по знакомству в условленное место.
– И комплект для ревизора, – добавил коварный. – Форма ЛС-1 заполнена и подписана, удостоверение…
Рука аккуратно положила бланк и вместе с удостоверением свежеиспеченного инспектора-ревизора Мейл медленно и чувственно провезла по столу, пока бумага не ткнулась в кисти мадам Шилли, сложенные друг на дружку бутербродиком.
Всколыхнувшись всем своим могучим телом, Шайна встала и уплыла вглубь помещения. Какое-то время было тихо, потом послышались отголоски народного пения. Что-то о тонких рябинах и склонениях.
Затем Шайна вернулась с запечатанным промаркированным пакетом, коробкой и футляром-тубусом, а пение продолжало гулять между стеллажами.
– А кто поет? – поинтересовался Фааль.
– Это мое альтер-эхо. Я себе завела. Бывает, знаешь ли, одиноко, так оно с тобой поговорит, споет, можно будильник поставить, напоминания на неделю вперед. Почти как секретарь или кот. Только кормить не надо. Назвала Айлис. Занятная штука.
– Очень, – вежливо согласился Лайд, многообещающе поулыбался в счет будущих дел, принял комплект, забрал удостоверение, начертал маловразумительную кракозяблу на месте подписи и принято без претензий и совсем уж было собрался уйти.
– А что за надобность такая? У нового ревизора ноги отвалятся самому прийти?
– Не самому, самой. И ноги не отвалятся, ей просто не в чем.
– Он… на голая на работу пришла?
– На работу – нет, а вот из кабинета веда Верстена вышла… – Лайд, заметив, как алчно блеснули глаза Шиншиллы, сообразил, что сказал что-то не то и поспешил ретироваться.
С другой стороны, говорить все равно будут, только слепой или глава департамента не заметил бы, какой формы ожог красовался на холеной физии начальника управления, так что этажом меньше, этажом больше – не так и важно. Слухи в министерстве, как и в любом другом госучреждении, распространялись со скоростью… слухов.
* * *
Я реабилитировала свое рабочее место сразу же, как оказалась под душем. Блаженство! Немного времени, и я из той, что ходит по горящим избам, превратилась в просто женщину. Однако пришлось принять голую правду как есть, если белье я кое-как высушила (все же у моего дара боевое направление, а не бытовое), то с остальной одеждой все было печально. Погрустив, я запихала останки в утилизатор и завернулась в пиджак Фааля в надежде, что пока я дожидаюсь самого Фааля, никому не придет в голову сюда войти.
Слегка нервничая – согласитесь, поводов у меня было достаточно – я устроилась за секретарским столом, уничтожила оставшиеся от чаепития зефирки и даже стала подумывать, не начать ли раскопки своего собственного стола, как Лайд вернулся с дарами. Я бросилась к нему как к родному, запнулась о край ковра и повисла, цепляясь за секретарский жилет, а ноги продолжали неудержимо стремиться куда-то дальше.
