— Говорила, что они хороши в постели, а не работе. А у нас с тобой профессиональные…
Мне не дали договорить, а просто заткнули рот поцелуем. Но я никак не отреагировала. Он мазнул языком по моим губам и отстранился. Посмотрел на меня с сомнением.
— Ник, что случилось?
— Ничего, правда, — неловко оправдывалась я, ища дверную ручку. — Ты, конечно, как Карлсон…
— Ем много варенья и в штанах пропеллер?
— В самом прыску, соку и потенции… — отшутилась и повернула замок, толкнув ногой дверь. Уже стоя на лестничной площадке, пролепетала: — Но лучше нам не переходить этот Рубикон.
— Куда ты пойдёшь ночью? Давай, до утра оставайся. Я уступлю тебе свою спальню…
— Не переживай. Я у подруги переночую.
Я вылетела из подъезда под цокот своих же каблуков. Внутри что-то жгло. И было неприятно. Со мной никогда ещё не спали от скуки. Я прошла десять метров вниз по улице и в бессилии, от подступающих рыданий, что сдавили горло, присела на скамейку. Обняла себя руками. Раскачалась и, не выдержав, разревелась. Просто потому, что писателю я тоже не нужна.
15. Глава 14
Я не знала, что делать с ситуацией. И с Васей.
Нас связывали финансовые и профессиональные отношения, но морально я была в упадке. Вспоминая весь вечер, я всё чаще ловила моменты, где мне стоило притормозить. Или вообще не доводить до греха. Но, наверно, мне он очень сильно нужен, раз я пропускала красные сигналы тревоги, глушила предчувствие и если бы не его отвлечённость в процессе, я бы ни о чем не догадалась.
Мы не виделись уже неделю. Не знаю, почему так. Он не звонил. Хотя я постоянно сжимала телефон в ладони. Я перепроверяла мессенджеры и боялась, что зарядка сядет. Но всё всегда было в норме. Только он не звонил.
И я тоже.
Просто не знала, как начать разговор. С чего. Какие слова подобрать, чтобы свести всё к шутке или недоразумению.
Я скучала.
Мне просто без него нечем было себя занять. Я вела блог, снимала природу, но если он не мог стать моим любовником, то по другу я готова была выть.
В одну из ночей я кусала ногти и, не переставая, ходила по мансарде. А потом снова плакала. Чтобы с утра встретить в зеркале чудовище с красными глазами, которое истерично проверяло все приложения, звонки и сообщения.
К концу недели я настолько отчаялась, что почти рискнула позвонить. Я держала палец над экраном. Представляла что скажу, но понимала, что просто буду молчать в трубку, поэтому блокировала телефон, щёлкала кнопкой беззвучного режима. И снова кусала ногти.
Солнце припекало. Я поправила соломенную шляпу, сдвинув её назад, и вошла в магазин. Напихала в рюкзачок шоколада, который при таком лете рисковал стать растопленным ещё до того, как доберусь до дома, и, прихватив бутылку минералки, вышла из прохладного помещения.
Замерла на парковке.
В метрах десяти от меня была припаркована знакомая Ауди. Возле неё стоял писатель, опершись задницей о капот. Я сглотнула вязкую слюну. Перевела взгляд на бутылку воды в руках. Открыла. Отпила. Снова столкнулась взглядом с Васей. Он не собирался подходить. Он ждал, что я сама сделаю первый шаг навстречу.
И я бы сделала, но потом вспомнила, как металась всю неделю по мансарде, не находя себе места, как пару раз размазывала сопли по лицу, как он играл, и решила, что гордыня, конечно, грех, но лучше буду грешницей, чем размазнёй.
Я развернулась в противоположную от писателя сторону. Передо мной затормозил велосипедист. Пришлось обходить. Но эта заминка не повлияла на моё решение. Я шла вдоль дороги, сама себя уговаривая не дурить, несмотря на то, что при появлении Васи сначала захотелось взвизгнуть и прыгнуть ему на шею.
