Бывший на Новый год - страница 17

– Давай, моя хорошая, как перед входом в холодную воду. Задержи дыхание и вперёд, – наставляла мама, складывая её вещи в аккуратную стопку перед тем как положить в чемодан. – Он потом тебе спасибо ещё скажет.

Марина протянула руку к телефону и разноцветные огоньки от гирлянды на ёлке отразились на помолвочном кольце. До Нового года оставалось всего пара дней, а до величайшей ошибки в её жизни считанные секунды. А, может, и не ошибки… Пожалуйста, Боже, пусть это не будет ошибкой!

Телефон вдруг ожил, на экране высветилась их с Булатом совместная фотография и его имя со смайликом поцелуя.

– О, на ловца и зверь бежит. Как чувствует, слушай, – верно заметила мама, проходя мимо и заметив имя контакта. – Ну, ладно, не буду тебе мешать. Ещё из ванной кое-какие вещи нужно забрать, – она направилась к выходу из комнаты, но на пороге остановилась и, обернувшись, настоятельно напомнила: – Ты всё правильно делаешь. Так будет лучше для всех. Особенно для малыша.

Оставшись в комнате в одиночестве, девушка ещё некоторое время гипнотизировала звонящий телефон, оттягивая неизбежное, но всё же каким-то чудом нашла в себе силы принять вызов и поднести телефон к уху.

– Ал… – голос сорвался с первого же слова. – Кхм-кхм… Алло?

– Я у твоего подъезда, – Булат, как обычно, был немногословен.

Марина замерла на секунду, потом было ринулась к двери, но, пробегая мимо кровати, зацепилась глазами за детский комбинезон нейтрального серого цвета – подарок будущей свекрови, и снова застыла посреди комнаты каменным изваянием.

– Я… Я не дома. Я…

– В твоей комнате свет говорит.

– Это не означает, что я дома, Булат.

От собственной же наглой лжи ужин подкатил к горлу, просясь на выход, и Колесникова поморщилась, прижав ладонь ко рту.

– Хорошо, тогда скажи, где ты и я приеду.

Парень прекрасно знал, что она самым некрасивым образом врёт, но почему-то поддерживал этот бред, позволяя ей сохранить чувство собственного достоинства.

– Думаю, не стоит. Я не… Не…

Ей нужно было сказать “я не хочу тебя видеть”, но язык не поворачивался произнести такую чушь, а сердце протестовала происходящему так яро, что, казалось, серьёзно намеревалось выпрыгнуть из груди.

– Марина, – мягко прервал её безуспешные попытки связать два слова Булат, устало вздохнув. – Что происходит?

Если бы ты только знал… Если бы только…

– Эм… Мне кажется, ты уже догадался, Булат, – Колесникова с трудом сглотнула и запрокинула голову назад, загоняя навернувшиеся слёзы обратно. – Я… Я поняла, что… Что… – крепко зажмурилась. – Я больше не хочу быть с тобой.

Допарила так, что похоже после этих слов и ползать не выйдет. Дышать сейчас и то больно было. Как-то катастрофически больно.

– Я тебе не верю, – голос Булата звучал ровно, невозмутимо, словно и, действительно, не верил ей ни на секунду.

Ох, она и сама-то себе не верила, что уж тут, но довести начатое до конца нужно было в любом случае.

– Булат, я серьёзно. Я это недавно поняла и…

– Поняла, когда с простудой дома на больничном была?

– Мгм.

– Марин, если взялась врать, то делала это хотя бы поубедительнее что ли. Давай увидимся с глазу на глаз и нормально поговорим. Хватит уже бегать от меня.

Её так и подмывало согласиться, чтобы увидеть его напоследок, но… Но комбинезон… И… И она сама… Он же по одному взгляду всё сразу поймёт. Всегда понимал.

– Нет, я не хо… Не хочу.

– Почему? Я что-то не так сделал? Обидел тебя? Давил? Торопил?