Он мне опять не отвечает, лишь невесело хмыкает и отрицательно качает головой.
— Ну уж нет… Я никуда не уйду. Говори, что тебе нужно!
Выдвигаю стул напротив него и плюхаюсь на сиденье.
— Почему ты позвонила мне, а не Рите? — спрашивает Артём, совсем не то, что я хотела услышать.
На мгновение теряюсь. Не говорить же ему, что номера родной матери у меня попросту нет. Наши отношения нельзя назвать даже прохладными. Их просто не существует.
— Не знаю, почему в стрессовой ситуации решила набрать тебя. Но можешь не беспокоиться, больше не позвоню, — равнодушно пожимаю плечами.
— Интересно. Может быть, ты решила позвонить тому, у кого больше денег и кто за тебя точно заплатит?
— Может быть, — легко соглашаюсь я.
Артём вдруг резко подаётся вперед, оказываясь прямо передо мной. Ловит в капкан своих голубых глаз, насильно удерживая.
— А я не заплатил, Эля. Я просто внёс залог. Небольшую сумму. Крошечную часть твоего долга.
Как не заплатил? А где же мне деньги брать? Мамочки. Какой шанс, что в глухой деревне Нины Владимировны меня не найдут?
— Но…
— Думала, так легко поймаешь меня опять на свою удочку? Голос сделаешь по телефону более жалобный, и я сразу прибегу? Это тебя мать твоя надоумила? Мне уже не восемнадцать, этот фокус больше не пройдёт.
— Я с Ритой не общаюсь уже очень давно, — шиплю в ответ.
— Думаешь, я не знаю, какая компания строила этот жилищный комплекс? — зло выплевывает Артём.
Я не понимаю его агрессию. Да, когда-то давно мы расстались не лучшим образом. Тогда мы оба знатно накосячили... Но я надеялась, что он выйдет на связь первый, сам. Найдёт меня. Вернет меня к себе. Ничего этого не произошло. Может быть, он тоже ждал от меня первого шага? А я смогла сделать его почти через десять лет.
— Я думаю, знаешь.
— Поэтому хватит врать. Ты бы не смогла позволить себе такую квартиру, в этом доме, в этом жилищном комплексе, без чьей-то помощи. Или хочешь сказать, помогла тебе не твоя мать, а кто-то ещё? — продолжает Артём, намекая на мою сомнительную работу.
Он прав. Только мама мне не помогла, она от меня этой квартирой откупилась. Этого я, конечно, ему рассказывать не буду. У нас не те отношения, чтобы вдруг начать делиться тайнами и страшными секретами прошлого. Артём явно провёл между нами черту, указав мне на моё место.
— И что с того? — говорю с вызовом. — Это нормально, когда родители помогают своим любимым детям, — делаю акцент на последней фразе, с наслаждением наблюдая, как равнодушная маска слетает с надменного лица Артёма.
Мы оба знаем, кто в нашей сборной семье был «любимицей» у его отца, а кто аутсайдером. Дядя Серёжа даже вписал меня в свое завещание, которое я, ввиду некоторых обстоятельств, так и не увидела. Как и денежных средств, которые мне причитались по закону.
— Что же любимая «мамочка» не помогла тебе сейчас? — ухмыляется Артём.
У моей матери тоже был любимчик в семье, и это была не я.
— Скажи, что ты хочешь? — произношу я, нервно теребя край платья. — И закончим. Раз ты не заплатил, люди Давида за мной придут.
— Обязательно придут, — подтверждает кивком Артём. — Поэтому я предлагаю сделку.
— Какую?
— Я выплачу оставшиеся деньги, и от тебя отстанут парни из казино. А ты поможешь мне вернуть компанию моего отца. Которую у меня забрала твоя мать.
7. 6
— Нет.
— Нет? — удивляется Артём, слегка приподнимая брови.
Мне нравится, когда он показывает свои эмоции, тогда его холодное лицо оживает, а у меня в животе всё сжимается, совсем не от страха. Я помню его вот таким. Живым.
