– Марк, я устала и не голодна. Ужинай без меня.
Я потянула дверь на себя, но Ракитин втиснул ногу и не дал её закрыть.
– Я не прошу, Юля. И мне всё равно, сыта ты или нет. Мы можем сесть за стол, и я расскажу тебе, как ты сильно влипла. А можем войти в комнату, и я сделаю всё то же самое, только на кровати. Что выбираешь?
Меня окатило жаром от двусмысленности слов. Он был так близко, как в моих снах, и также от него веяло вселенским холодом.
– Что-то случилось, Марк?
– Пойдём. Расскажу.
Это было сказано так жёстко, что я не решилась спорить. Обула мягкие домашние мюли и пошла за Ракитиным на кухню. Там уже был сервирован стол на 2 персоны. На тарелки выложен салат, под серебряными колпаками – горячее.
Накрыто было так, как тогда, когда мы жили вместе. И это отозвалось тоскливой нотой в самом сердце. Мне не хотелось погружаться ещё глубже в воспоминания. Поэтому я забрала свою тарелку с приборами и пошла к торцу стола, чтобы сесть прямо напротив Марка.
– Ты изменилась, Юля.
Это было сказано с удивлением. Ракитин не ожидал, что я буду перечить, а вот представьте себе.
– Это было логично после того, как я тебе не подошла. Может, я эти годы наивно мечтала стать такой идеальной, чтобы ты обратил на меня внимание? Старалась, так сказать.
– Судя по тому, что мне сегодня рассказал Ковалёв, это вряд ли. Если ты и старалась, то только собрать информацию для мести. Садись, чего стоять столбом?
Шумно отодвинув стул, я брякнула тарелку на стол. Села напротив. Начала есть салат.
– Дерзкая стала, да? Оксана говорила, что ты вела себя возмутительно, но я не поверил. А ты и со мной споришь. И чего ты хочешь добиться таким поведением?
Я пожала плечами и продолжила есть.
– Хочу домой, переодеться и лечь спать. Но ты не даёшь сделать ничего из этого. Поэтому хочу есть. Ем, как ты и приказал.
Он откинулся на спинку стула. Сложил руки на груди.
– А узнать, что мне рассказал Ковалёв, не хочешь?
– Нет. – Я затолкала в рот очередной кусочек карамелизированного баклажана с помидором. – Я не Оксана. Это её волнуют Твои пертурбации, а меня уже нет.
Ракитин хмыкнул и приступил к еде.
– Ревнуешь, значит?
– Кого? К кому? – Я удивлённо подняла брови. – Что ты, Марк? Наоборот, радуюсь, что ты нашёл себе подходящую. Влюблённую, идеальную. Безупречно упакованную, как кукла Барби. Вот ей и рассказывай, что, кому сказал. А я просто поем на халяву. Тоже буду извлекать плюсы из ситуации.
– Ревнуешь. – Он хищно улыбнулся, отчего по моей спине пробежали мурашки. Вашу Машу!
– Злюсь, Марк. Это другое. Ты что-то навыдумывал, и я вынуждена терпеть всё это. – Я сделала круговое движение рукой с зажатой в ней вилкой, и наколола новый кусочек баклажана. – Поэтому выкладывай, что ещё нашли твои ребята и какой смертный грех мне зачли. Но думаю, что хуже уже не будет.
Марк наклонился ближе, упёр ладони в столешницу. Таким я его боялась.
– Будет, Юль. Будет значительно хуже. Ковалёв мне выложил сегодня все подробности нашей несостоявшейся сделки с Тимофеевым. Не скрывал, что тот ему сам всё рассказал и что рекомендовал со мной договор не заключать.
– Ух ты, как интересно. – Совершенно равнодушно ответила я, продолжая жевать салат. – Ты это Оксане расскажи. Я в таких животрепещущих подробностях не нуждаюсь. Они меня не касаются, Марк. Это всё не про меня. Я тебя услышала. Тимофеев рассказал все твои секреты Ковалёву. Но я здесь ни при чём. Они и без меня прекрасно обошлись. И если это всё, я пойду спать.
