- Я ведь извинилась!
- Да, но деньги за свои вещи я жду до сих пор.
- Мы ведь столько всего с тобой прошли… - пытаюсь надавить на совесть. - А теперь получается, что из одного стакана пить и единственные приличные трусы по очереди на свидания одевать, значит, можно, а шубку дать на час - нельзя. Тоже мне подруга.
- Надевать.
- Что? - не понимаю ее придирку.
- Регин, ты хоть бы мозги чуток подкачала, а не только задницу. Одеваешь ты своего Мишу, а на себя - надеваешь.
- А разница в чем? - меня начинает бесить увиливание от основной темы. - Мне реально сейчас одеть нечего. Ну, или надеть.
- Не прибедняйся, - по тону слышу, что Люська надо мной смеется.
- Да войди ты в положение! Я сюрприз мужику своему хочу устроить. Такой, что он на мне жениться должен. А куртка у меня коротковата, как я с голым задом по городу поеду.
- Это ты сейчас про женатика своего или нового найти успела?
- Про Марка, да, - знать про мои анапские “приключения” подруге не обязательно.
- С чего он вдруг на тебе женится? До этого даже жить вместе не звал.
- Он развелся. К тому же у меня есть козырь.
- Только не говори, что ты опять залетела, - Люська хохочет уже в открытую. - Мозгов бы тебе, золотая баба была бы. Ладно, - уже более миролюбиво. - Пуховик могу дать, я его все равно не ношу. Он нежно-розовый, почти белый.
- Давай, - вздыхаю. Выбора-то у меня все равно нет.
Иду в ванную, собираю волосы в высокую прическу. Через трафарет рисую бабочку, густо посыпаю блестками, чтобы блестящие крылышки были видны из-под низких трусиков.
Теперь Марк точно не устоит!
Напяливаю сверху еще одни трусы. Теперь у меня в шкафу завелся бабушкин вариант а-ля “прощай молодость” - в них теплее и они хоть немного живот утягивают. Но сейчас они мне нужны, чтобы “картинку” не смазать.
Еду к Люське, живет эта коза за тридевять земель, добираюсь с двумя пересадками.
- Вот, - протягивает пуховик пятидесятого размера. Когда-то он был цвета пыльной розы. Роза стерлась, а вот пыль осталась.
- Это тот самый, который ты еще в школе таскала? - разочарованно. Теперь-то я понимаю, почему она сказала, что почти не носит его. Такое старье стыдно из каморки доставать.
- Красивый же! - недоумевает подруга.
- Блин, а понаряднее ничего нет? Надо было фото сначала попросить, а потом к тебе переться.
Устало опускаюсь на пуфик в прихожей и откидываюсь назад.
- Регин… - осторожно спрашивает Люська, трогая мой живот, - ты, правда, что ли беременная?
Киваю. От жалости к себе на глазах наворачиваются слезы.
- Как же я задолбалась выкручиваться и устраиваться, - из меня вырывается откровение. - Мишку тянуть, матери рот деньгами затыкать, себя пытаться хоть к кому-то пристроить.
Подруга участливо гладит меня по руке.
- Сейчас вот есть шанс заполучить нормального мужика, но я и тут постоянно косячу.
- Региш, да к черту эту шубу! Я сегодня все равно не планировала никуда выходить. Бери!
- Ты серьезно? - меня переполняет благодарность.
Снимаю весь “верх”, остаюсь в кружевном бра. Джинсы решаю пока все же оставить, с голыми ногами холодновато ехать.
- У меня еще туфли белые есть, сорокового размера, правда. Но ты ж них бегать не собираешься. Красиво постоишь и все. - Люська продолжает сыпать щедростью. - И чулочки. Возьмешь?
- Давай еще кулончик, он как раз между грудями красиво ляжет.
Вместе колдуем над моим образом.
- Если он и сейчас тебя замуж не позовет, - восхищенно признается подруга, - то я даже не знаю, что он за мужик…
