Царь горы - страница 36
– Тогда вперёд, карета подана. Сейчас закинем раненого в «вертушку» и поедем к комбату – представишься, как положено. Затем – ко мне в модуль, вернее, уже – к тебе… Дастархан накрыт! Секретарь партбюро – за тамаду… – Петров ловко подхватил чемодан Борисова и пошёл упругой походкой к стоящей чуть поодаль «таблетке» – санитарному уазику.
Двое санитаров в грязно-белых халатах выгрузили из «таблетки» носилки и направились с ними к вертолёту.
Раненый до подбородка был накрыт простынёй, вся нижняя часть которой пропиталась кровью. Его лицо, осунувшееся и бледное, несмотря на въевшийся в кожу загар, показалось Борисову знакомым.
Рядом с носилками семенил капитан-медик с системой для переливания крови в поднятой руке:
– Кто это, док? – спросил Борисов.
– Прапорщик, десантник… Минно-взрывная травма обеих нижних конечностей… В Кабул везём… – на ходу отозвался тот.
– А фамилия как? – Борисов пошёл рядом.
– Щуплов… Прапорщик Щуплов, 345-й отдельный гвардейский парашютно-десантный полк… Знакомый, что ли?..
– Знакомый… – Борисов скорым шагом пошёл к «таблетке», у которой поджидал его майор Петров.
– Что, сослуживца встретил? – поинтересовался он.
– Одноклассник. Женька Щуплов, второгодник и школьная шпана… Никак не ожидал его здесь увидеть…
– Здесь и неожиданностей много, и шпаны хватает… – Петров разразился неожиданной сентенцией: – Запомни, Витя: война сама по себе дело неожиданное. Она ничего в человеке не добавляет. Ни лучше, ни хуже его не делает, а только действует, как проявитель: дерьмо сразу наружу всплывает, а порядочность и на войне собой остаётся…
Весь остаток дня, пока Борисов представлялся начальству и политработникам батальона, и после, когда они с Петровым и секретарём партбюро Сметанюком обмывали его приезд, он вспоминал обескровленное лицо Щуплова и бурые пятна, проступившие через простынь…
«Женька останется без ног… Если вообще выживет… И всё это называют «интернациональный долг»… А долг, оказывается, обыкновенное перемалывание живых и здоровых людей в пушечное мясо, которое в цинках, словно тушёнку, везут в Союз…» – крамольные, непривычные для замполита мысли ворошились в его мозгу, на который ни советская водка, ни добавленная к ней «кишмишовка», она же – «шаропа», припасённая старожилами, не оказывали в этот вечер никакого одурманивающего воздействия.
«…Их нежные кости сосала грязь, над ними захлопывались рвы…» – вот реальность, с которой надо было Борисову свыкнуться.
Батальон в Баграме обслуживал полёты отдельного штурмового авиаполка и смешанной вертолётной эскадрильи. Штурмовики Су-25, они же – «грачи», совершали боевые вылеты с завидной регулярностью: и днём, и ночью. Вертолётчики ночью практически не летали, но в светлое время суток навёрстывали упущенное.
И штурмовики, и «вертушки» надо было постоянно заправлять, обеспечивать электричеством на старте, охранять на стоянках. На обато так же лежала обязанность подвозить боеприпасы и запчасти, чистить взлётно-посадочную полосу, обеспечивать лётно-техническую и солдатскую столовые всем необходимым: водой, нуждающейся здесь в специальной обработке, продовольствием для всех категорий военнослужащих…
Особый вопрос – санитария: помывка личного состава и стирка белья; борьба с полчищами мух, не дающими в столовой ложку ко рту поднести, а в палатках – заснуть, и с ядовитыми тварями – скорпионами, фалангами, каракуртами, заползающими в обувь и одежду…