Суть спора царь сформулировал строго – по постам и почитании икон у православных и протестантов. Архиепископ Лаврентий Петри предложил вести прения на латинском языке, понятном и шведскому и русскому архипастырю, также хорошо знакомом и переводчику царя Ивана. Однако архипастыри все же выбрали для богословского спора греческий язык. Царь вначале был весьма рад выбору греческого языка для спора двух духовных пастырей, будучи уверен, что этот язык знает его переводчик. Однако греческий язык плохо знал царь и еще хуже его переводчик, который из страха за свою жизнь не решился в этом признаться. Переводчик «переводил» царю так, как он представлял себе канву полемики, однако более чем нелепо, не разумея смысла важнейших понятий и слов. Царю было явно недостаточно лицезреть лишь внешнюю сторону спора, поскольку внутренняя, самая интересная часть полемики православного и протестантского иерархов оказалась сокрытой от царя, посему он повелел прекратить историческую полемику, в знак благоволения и признательности за проявленную смелость, надев дарственную драгоценную золотую цепь на грудь архиепископа Лаврентия Петри.
Потом старец Макарий, уже после отъезда шведов укоризненно сказал своему воспитаннику:
– Зря ты нам, государь, не дал доспорить… Еще бы немножко, и архиепископ шведский лапки вверх поднял бы… Ужаснулся тихо слабости устоев своей веры реформаторской – в латинских отрепьях – перед мощью православной веры… Зря, зря не доспорили – все были бы довольны… Лучше спорить, скрещивая идеи, нежели мечи и копья… Жаль, жаль, не доспорили…
– Владыка, ты бы хоть подмигнул мне исподволь, что дело к твоей победе клонится – православной…
– В таком деле, государь, мигать и подмигивать нельзя… Сам должен чуять – где в споре одерживается победа, а где поражением пахнет… Хотя, мне кажется, что даже с поднятыми вверх лапками архиепископ не признал бы свое идейное поражение… Уклонился бы в сторону, заболтал – как в ступе воду… В ступе воду толочь – все они мастера, что латиняне, что реформаторы… Такая природа у них – любят не правду, а первенство своих идей, далеких от правды… А вся вера православная держится на правде – воистину…
– Если б не переводчик – сукин сын, все бы удалось, владыка… Только я сам хотел во всем разобраться, все его и твои идеи выслушав… Но переводчик – стервец… Надувал щеки, что в латыни и на греческом языке силен, а на самом деле ни бельмеса, насколько я понял, в греческом… Неужто не по заслугам архиепископ получил от меня златую цепь, владыка?..
– Нет, государь, вот этим золотым подарком ты потрафил моему сердцу… Он ведь покраснел, как рак, когда на грани поражения в духовном диспуте, подарка удостоился… Он за цепь, как утопающий за соломинку, схватился… В этом вся суть их веры прагматиков – догматы и символы веры только тогда сияют, когда золото за ними стоит… Без золота тускнеет их вера, нет сильного духа убеждений в их сердце, в душе… Русская православная душа шире и глубже…
Иван задумался, и после долгих раздумий спросил митрополита.
– Владыка, так ведь у иосифлян земли монастырские сродни злату архиепископа протестантского… Неужто без земли, отданной в государеву казну, вера православная потускнеет?..
Макарий тяжко вздохнул и ответил не сразу:
– Не бей иосифлян, государь, хотя бы при живом преданном тебе владыке… Вот умру, тогда и делай все по своему… Недолго мне, грешному, по земле топать осталось… Только при мне не обижай шибко монастыри – это твоя опора…
