Подобными топорами на длинном топорище русичи одерживали победы и над псами-рыцарями с запада и над степняками – басурманами с востока, поскольку мечами пользовались лишь ратники, княжеские и боярские, ибо владение мечом требует обучения, а владением тяжелым топором русский крестьянин обучался с детства при колке дров.
Подпоясав зипун красным кушаком, Степан засунул топор за кушак и направился на соседнюю улицу к избе Марьи-вдовы.
На подходе к избе вдовы, Степан увидел Марью, что возвращалась от реки с полными ведрами воды на коромысле.
– Говорят, что это хорошая примета – встретить девушку, идущую навстречу с полными ведрами воды, – приветливо сказал Степан, учтиво поклонившись Марии.
– Дай вам Бог удачи на добром слове, – ответила Мария, – только какая же я девица: я есть вдовица одинокая, что и вам, Степан Иванович, хорошо известно, – ласково ответила Мария на приветствие писаря.
– Откуда же вам известно, что я есть Степан Иванович? – удивился Степан.
– Так кто же здесь в Зареченской слободе не знает царского писаря Степана Ивановича Кобылу? – пояснила Мария. – Если вы с соседями не якшаетесь – это не значит, что и соседи вас не знают. А сейчас, если не трудно, отворите мне калитку моего двора, чтобы не ставить ведра на землю – калитка у меня тугая, петли заржавели, поскольку мужика у меня убили в Ливонии на войне, а больше мужчин в доме нет и помочь бедной вдове некому.
Степан поспешил открыть калитку перед Марией, зашел следом за ней во двор и, дождавшись пока вдова поставит ведра с водой на крыльцо, сказал: – Можете верить, Мария, а можете не верить, но я как раз сегодня собрался вам в помощь поколоть дрова – вот и топор с собой захватил.
Мария удивленно вскинула голову, выпрямилась и лишь сейчас Степан разглядел ее внимательно и в упор. Вдова была хорошо сложенной девицей, лет немного за двадцать. Недолгое замужество и нерожденные дети не позволили ей обабиться и Мария выглядела скорее молодайкой, чем вдовой женщиной. Серые с голубизной глаза Марии смотрели на Степана с интересом, русые волосы были упрятаны платком, повязанным на татарский манер вокруг головы, а миловидное лицо с яркими припухлыми губами напоминало лики девы Марии с икон в церквах собора Покрова.
Мария, в свою очередь тоже внимательно всмотрелась в Степана, но опомнилась и смущенно опустив глаза долу, сказала: – Что же пришли помогать бедной вдове, так помогайте, не мешкайте, чтобы управиться до вечернего звона колокола в храме Покрова, а я тем временем трапезу сготовлю вам, Степан Иванович, за помощь.
Степан скинул зипун, поплевал на руки, взял топор и начал, не спеша, но споро, раскалывать чурбан за чурбаном, отбрасывая готовые поленья в сторону.
Мария недолго полюбовалась мужской работой и, прихватив несколько поленьев, ушла в избу готовить трапезу, как обещала.
Степан работал без отдыха, и когда солнце стало катиться к западу, закончил колку дров, накидав большую кучу поленьев. Мария несколько раз выходила из избы посмотреть на мужскую работу и раза три приносила Степану ковш с холодным квасом, который мужчина молча выпивал, лишь на минуту прекращая свою работу. Разбив последний чурбан, Степан воткнул топор в колоду и облегченно вздохнул, закончив тяжелую работу.
Мария тотчас вышла из избы с рушником, сказав ласковые слова: – Вот, Степан Иванович, умойтесь после работы и вытритесь рушником, а я сейчас вынесу во двор стол и накрою трапезу, чтобы соседи не заподозрили всякое в том, что я кормлю чужого мужчину в доме – во дворе обычно кормят наемных работников: пусть и соседи думают, что вы пришли по найму, а не в помощь мне.
