Обратно врачам тоже следовало шагать хмурыми и с напряжёнными лицами. Только они часто забывали в порыве шуток и смешных историй про пациентов, выходили довольные, да ещё и похлопывая друг друга по спинам, напористо смеясь.
В силу относительно высокого роста Никита уселся в уголок. Впереди шептались кардиологи, но даже за их пышными причёсками не скрывалась голова, потому главврач то и дело обращал на него внимание. Своеобразный маяк среди невысоких уставших докторов, усиленно желавших не встретиться взглядами с начальником.
Началось. Когда заговорил главврач, шёпот остальных стих. Этот шёпот радикально отличался от школьного, внутри которого мальчишки обсуждали, как бы споить девчонок; этот шёпот был пропитан работой – корифеи человеческих сбоев обсуждали пациентов, которых направляли друг другу. Полный снобизма и лицемерия, и ответственности шёпот. Как же он нравился Никите.
Молодой и красивый начальник в режущем глаз белом халате, никогда не сталкивавшемся с кровью или гноем, или хотя бы соплями, умел хорошо говорить. Настоящий гипнотизёр. Может, не обладай он властью, данной департаментом, никто бы его так зачарованно не слушал, однако власть и всё остальное смешались и волной окатили подчинённых.
На Никиту это действовало хуже. То ли от того, что он был мужчиной и не мог впечатлиться другим мужчиной, то ли от того, что не признавал авторитетов ни в каком виде. Смотрел с приспущенными бровями. Иногда причиной ответного удивлённого на проницательный взгляд становилась чушь. Не очевидная, что подобна бессмысленному набору звуков, а мимикрировавшая под разумную речь и конструктивные предложения. Глав всегда оправдывался приказом сверху, намекая, что такие не обсуждаются, однако не учитывал, что отсутствие обратной связи, в итоге, создавало у повелителей из департамента ощущение правильного вектора своих решений, а оттуда – всё более и более безумные предложения. Опасные, как, например, это.
От ребят и девчат в халатах требовалось брать с некоторых пациентов согласие на помощь робота. В упаковке оно звучало красиво и удобно – пациент звонит по специальному номеру, а с той стороны всегда отдохнувший и дружелюбный механический Аркадий помогает записаться на приём или анализы. Только, вскрыв упаковку, выяснялось, что Аркадий совсем не механический, а мясистый или даже толстенький и устроенный в центр.
– А как же врачебная тайна? – нагло, непозволительно смело для рядового врача, перебил Никита.
– В смысле? – глав не ожидал, что кто-то вмешается в его стройную речь, кропотливо собранную армией маркетологов или похожих на них людей из департамента и переданную обязанным людям.
– У сотрудников центра есть доступ к врачебной тайне? – Никита не собирался оставаться без ответа. Даже вытянул шею, чтобы стать ещё выше, чтобы глаза глава точно могли уловить его взгляд из-за пышных причёсок.
– Ну, раз приказ спустили, значит, есть. Очевидно же! – выплеснул тот в ответ, однако этой волны не хватило, чтобы задранный нос Никиты хоть чуть колыхнулся.
– А когда меня прокурор к себе вызовет, я смогу на ваши слова ссылаться? Вот эти, которые вы сейчас говорите? Просто мне в школе трудовик историю рассказывал. Когда он был военным, ему начальник дал приказ, пилить "вон там и вон там". А потом пришёл лесник со счётом за незаконную рубку на сумму, которую тот трудовик до сих пор не заработал. На что начальник удивился и сказал, приказа никакого не было, я вообще не в курсе, бумаги же нет.
