– А вы все такой же серьезный, как я запомнил. – Лев крепко сжал его руку, глядя снизу вверх. На Матвея пахнуло ромом и чем-то фруктовым. – Вам тут нравится? Я-то в подобные места не хожу, понятное дело…
Матвею показалось, он услышал от стоявшей у витрины девушки презрительное фырканье.
– …но девушка моего друга стала тут поваром, вот и попросила приехать и подсветить в рилсах, – в подтверждение своих слов он взмахнул телефоном.
– Ясно, – коротко ответил Матвей, надеясь, что правильно его понял. О рилсах он узнал от одной из медсестер: так она называла короткие милые видео с котятами и другими милыми животными, которые показывала врачам между операциями. Они помогали расслабиться и поднимали настроение перед очередным вызовом.
Когда истекающего кровью парня привезли на «Скорой» посреди ночи, он не знал, что имеет дело с сыном одного из самых богатых людей Москвы. Еще на этапе восстановления Льва после операции он поразился, скольких посторонних людей в интернете волновало состояние его здоровья – и как популярны могли быть селфи с капельницами из больничных палат. Он отказался позировать для фото и видео и относился к парню так же, как к любому другому пациенту. И все же к моменту выписки Лев почему-то решил, что они стали друзьями.
– А я ведь как раз рассказывал всем о моей операции! – сообщил он, указав на портьеры. К ним как раз подошли несколько человек в куртках. Матвей не знал ни одного из них, но предполагал, что онлайн они могли быть не менее популярны, чем сам Лев. – Только долго получается. Я так много умных слов на итальянском не знаю!
– Придурок, врачи говорят на латыни, – поправил его друг. – Надо было тебе заодно и мозг полечить.
– Так это и есть твой врач? – спросила девушка, смерив Матвея заинтересованным взглядом. Длина ее заостренных ногтей заставила удивиться, как она могла застегивать молнию на куртке – и делать что-либо вообще. – Я по твоим рассказам решила, он старше.
