Зенобия хихикнула и с озорным выражением взглянула на своего обожаемого отца.
– Конечно, хочу, папа, но мама сказала, что я не должна спрашивать, пока мне их не предложат.
Забаай бен Селим не смог удержаться.
– Али! – взревел он. – Веди сюда подарок ко дню рождения моей дочери.
В открытый внутренний двор вошел любимый раб отца Зенобии, ведя за собой изящную, горячую, гарцующую серую кобылу в уздечке из красной кожи с позвякивающими на ней медными бубенчиками. На ней было маленькое седло, подходящее по размерам для девочки.
Зенобия онемела от изумления и восторга. Ничего ей так не хотелось иметь, как свою собственную красивую арабскую лошадь. Последние шесть месяцев она много раз довольно прозрачно намекала на это своему отцу.
– Ах, папа! – наконец прошептала она.
– Значит, она тебе нравится? – поддразнивал свою единственную любимую дочь Забаай бен Селим.
– О да! Да, папа! Да!
– Забаай, но ведь ты ничего не сказал мне! Лошадь? Но ведь девочка еще совсем маленькая! – Ирис казалась обеспокоенной.
– Не беспокойся, любовь моя! Эту кобылу вырастили послушной. Обещаю, все будет хорошо.
Тамар положила свою нежную руку на плечо Ирис и тихим голосом произнесла:
– Не оберегай ее чрезмерно, Ирис! Вряд ли такое воспитание пойдет ей на пользу. Женщин племени бедави воспитывают сильными и независимыми!
– Я хочу покататься на ней сейчас же! – воскликнула Зенобия.
Забаай поднял дочь и посадил ее на спину кобылы. Она сидела горделиво, словно была рождена для того, чтобы сидеть в седле.
– Поехали, Акбар! Я буду соревноваться с тобой! – бросила Зенобия вызов наследнику отца.
– Я должен звать свою лошадь! – запротестовал он, изумленный.
– Ну так поспеши! – поддразнила она и быстро выехала через ворота внутреннего двора.
В тот год, когда Зенобии исполнилось одиннадцать лет, она решила, что не отправится со своей семьей в традиционные зимние скитания. Пальмира вдруг стала для нее необычайно притягательным местом. Как она любила этот город с его улицами, огромными храмами, широкими, вымощенными мрамором аллеями, с его великолепными, богатыми рынками! У каждого из этих рынков был свой, непохожий на другие и неповторимый запах: дубящейся кожи, духов, мокрой шерсти, которую подготавливают для прядения и крашения, чанов для окрашивания шелка, скота; пряностей и всевозможной экзотической пищи. Зенобия просто не смогла бы вынести нового расставания с этим городом!
С упрямой решимостью она спряталась и теперь радостно поздравляла себя, убежденная, что ее не найдут.
– Зенобия! – Голос Тамар эхом отдавался по пустому дому.
– Зе-но-би-я! Где ты, дитя? Ну, иди же, сколько можно прятаться от нас! Путешествие уже началось!
– Зенобия, ты ведешь себя глупо! – Голос Ирис все больше наполнялся раздражением.
– Иди сейчас же к нам!
Тихонько посмеиваясь, девочка скорчилась под огромной кроватью в спальне своего отца. Нет, в этом году она не хочет проводить зиму в этой проклятой пустыне! Только одни боги знают, как она ненавидит ее! Мили, мили и мили бесконечного песка! Длинные, скучные дни, голубое небо, безоблачное и неподвижное, словно каша. Она даже фыркнула от отвращения.
И эти козы! В то время как лучшая ее подруга Юлия Туллио проводила восхитительный зимний сезон в Пальмире, ходила в театры и на игры, она, Зенобия бат Забаай, вынуждена пасти этих бессловесных, вонючих коз! Это просто возмутительно! Бедави измеряли богатство человека количеством скота, которым он владел, а у ее отца было очень много стад. Но как же невыносимо всю зиму гоняться за этими глупыми, норовистыми козами!
