– Подумав, я без сомнения соглашусь с вами, но сейчас признайтесь себе – вы просто очень рассержены на своего отца. Весь этот пафос… всё это возмущение… ему, правда? Так ведь?
– Верно, – кивнул Шон, позволяя усадить себя в кресло. – Простите. Сыновняя почтительность заставляет меня придумывать всё более изощрённые речи для него, но… он… выслушивает меня всегда кто-нибудь другой.
Молчание затянулось. Берилл обнаружила себя на корточках перед креслом герцога Грэма, вглядывающейся в красивое лицо этого мужчины с недопустимо близкого расстояния.
– Было бы здорово, если бы я присутствовала на тренировке, – сменила она тему, поднимаясь и отходя. – И Хант был бы осторожнее, и моя способность к целительству пригодилась бы.
– Это…
– Но поскольку меня здесь и не будет впредь… почему бы вам не нанять крылатого на такие случаи?
– Никогда.
– Сколько высокомерия, – неприятно удивилась Берилл.
– Нет, вы неверно поняли. Такова… философия. Из-за постоянного соревнования друг с другом, мы позволяем слабым и даже тем, кому просто не повезло, умереть, чтобы впредь не тратить на них время, деньги и титулы. Умоляющие о помощи само собой будут спасены, но затем откажутся от титулов или родства, и, скорее всего, быстро покинут предел, если не помыслят найти себе новое применение, что достойно, но куда более сложно. В любом случае, приближёнными к царю должны быть только лучшие, совершенные бойцы.
– Но это жестоко к тому, кто, насколько я знаю нынешний уровень фехтования, просто моргнул несвоевременно и только по этой причине пропустил удар.
Шон усмехнулся.
– Вы не представляете, насколько приятно общаться с вами, – сказал он, смягчившись и отбросив мучительную тревожность. – Вы, ваше происхождение, нрав и свет ума – принц не мог выбрать другую женщину.
– Я не поняла, а в чём причина столь внезапного приступа лести?
– Наши герарды-мечницы достаточно молоды, чтобы мы, варлорды, могли слышать от них комментарии по поводу военного дела в целом и частном. Но вы как никто можете себе позволить говорить свободно из-за семьи, в которой появились на свет, леди Сильверстоун.
– Сильверстоуны во многом необычные крылатые – это правда. Но что же с моим освобождением? Я отменила миллион поцелуев. Он не обрадовался. Я бы сказала, что смирился с отказом, но не могу утверждать.
– Когда он остынет, я попытаюсь поговорить с ним. Однако только что, в его залах, всем стало видно, что он не готов признать поражение. Не сегодня, нет.
– Я доверяю вашему суждению. Так я могу теперь взглянуть на цветы?
– Вы должны позавтракать, а затем отправимся в путешествие. Цветники с гибридами действительно занимают много места. Чтобы обойти всё, нам не хватит дня.
– Вот и замечательно. Мне некогда будет вспоминать о том, что я пленница.
День пролетел незаметно. К вечеру Берилл так устала, что снова не поняла, как была раздета и укрыта. А утром – не отвлекаясь – с головой в исследование.
Хозяина пределов видно не было, и, забыв о нём, крылатая получала немыслимое удовольствие от знакомства с совершенно новыми типами растений. Шон рассказывал ей подробно о том, как и с какими цветами были скрещены основные пять видов и рассказывал о каждом получившемся гибриде.
Берилл сильнейшим образом впечатлили разнообразие, красота и количество растений. Близился уже пятый день пребывания крылатой в неволе, а она понимала, что возвращаться к своему обычному саду не слишком-то и желает.
