Я нутром чую, что кроме нас троих, в особняке больше никого нет. Глухая ночь посреди нигде и звук отъезжающей машины. Ян задумал что-то необычное.
– Ты читаешь мои мысли или к чему это сказано? – интересуюсь так, будто мне совсем не интересно.
– Мы можем есть мясо. Так что ужин для тебя. Если понравится, конечно. Вкус приятный, но нет насыщения. Поэтому мы редко едим. Последствия никто не отменяет.
Ян выглядывает из-за кресла. В свете от огня его лицо приняло почти мальчишеское выражение. Этакий херувимчик в красном. Но образ схлынул и меня накрывает почти болезненная волна злости и радости. Когда же я перестану так на него реагировать?..
– Поешь, Дари. Ты устала и проголодалась. Пусть человеческая еда немного поднимет тебе настроение, – мягко добавляет он, заметив перемену эмоций на моём лице.
Желая подразнить его, я съела картофелину, а потом подхватила с тарелки кусок мяса, захватила салфетку и переместилась на кресло рядом с Яном.
Стейк оказался очень вкусным. Мои рецепторы взбесились от остроты и сладости мраморной говядины. Прежде мне не приходилось есть ничего подобного! Или же так чувствуют еду вампиры? По пальцам вдоль ладоней к локтям стекает сок, падая на салфетку, губы умаслились жиром, и я от наслаждения закрываю глаза, доев мясо и облизав руки.
Ян прав. Еда вкусна, но нет чувства сытости. Даже наоборот, разыгрался аппетит, и мне захотелось чего-то иного.
– Так нечестно, – возмущаюсь я, кладя руки на живот. – Теперь я ещё больше хочу есть!
Вампир отсалютовал стаканом виски.
– Я бы мог предложить тебе другую пищу. Это глухой район, но не безлюдный, – с намёком говорит он. – Но ты же не станешь переступать через себя. Предпочтёшь убить вампира, чем человека. Хотя Олов передал, что тебя загребли во время охоты. Ты быстро переступила через свои принципы.
Поморщившись, я возвращаюсь к столику за бокалом глинтвейна, а потом иду обратно в кресло, развалившись в нём и закидывая ногу на мягкий подлокотник.
– От голода мысли путаются. Я была не в себе, – скомкано отвечаю ему, понимая, что возражение так себе.
Странное ощущение, когда внутри будто две личности живут. Поочерёдно они берут вверх, и я не знаю, кто из них на самом деле я.
– Лучше скажи, ради чего всё это? Как ты понял, кто я? Зачем превратил в дампира? Зачем столько возился со мной и что теперь намерен потребовать взамен за спасение? – я сразу беру быка за рога, предпочитая перевести разговор в рациональное русло. Вопросами морали я задамся позднее.
– Ещё в галереи, я почувствовал, что ты чем-то отличаешься. Твои глаза. Да, в них было что-то, – задумчиво говорит Ян, утыкаясь взглядом в горящие угли. Его сигара почти дотлела, и он затушил её в пепельнице. – Потом твои слова в машине и дома. Я так разозлился, когда узнал, что ты охотница. Был готов сразу убить, но чутьё! О да, оно предложило поиграть. И ты отведала моей крови. Ты поддалась моим чарам, и я уж было решил, что мне почудилось, но в логове дубравы ты показала свою суть. И я подумал: «У нас появился шанс».
Я поперхнулась, недоумённо уставившись на невозмутимого Яна. Сидит такой, расслабленный, в своём халате, пьёт виски, курит как ни в чём не бывало. И говорит такое!
– Шанс? На что? – осторожно спрашиваю я. – Прежде чем ты решил разрушить мою жизнь, мы были знакомы от силы часов шесть. Кажется, на таком шатком основании нельзя строить будущее. Мы ничего не знаем друг о друге, кроме того, что я охотница, а ты вампир. Не самая лучшая комбинация.
