– Нет, нет! – Роза замахала рукой. – Я не согласна. Лучше убей меня сейчас. У нас, диких гризли, так не принято! Мы не совокупляемся на глазах у других особей. Это большое унижение. После этого мне придётся покончить с собой. Ты этого хочешь?
Горилла замотала головой в знак отрицания:
– Тогда как ты станешь моей?
– Наедине. Мы удалимся куда-нибудь в укромное место и там станем мужем и женой.
Горилла размышляла, почёсывая голову:
– Но кто мне тогда поверит?
– Ты что, не вожак им? Разве они не верят твоему слову? Это значит, они не уважают тебя! Кстати, Хрюк неважно о тебе отзывался. Говорил, что ты трусоват и боишься самок.
– Я?!! Боюсь самок?! Да с чего он взял, вонючий кусок сала? Я прикажу его убить!
– Не знаю. Наверное, с того, что ты вечно чего-то боишься.
– Да чего я боюсь?!
– Ну, например, своих подданных… боишься остаться со мной наедине…
– С тобой наедине? С такой слабой мартышкой? Ты в своём уме?!
– Я думаю, ты опасаешься крови дикого гризли, текущей в моих венах. Иначе как объяснить, что ты непременно пытаешься доказать всем, что я стала твоей самкой. У нас, ну, там где я жила, в словах дикого гризли никто не смел сомневаться.
Машина вздохнул:
– Ну, хорошо. Возможно, ты и права. Им вполне хватит моих слов. А как это происходит у вас?
– Мы останемся наедине в самой удалённой комнате. Я станцую тебе брачный танец, чтобы мы возбудились. Потом ты ляжешь со мной…
– Звучит заманчиво. Что это за танец?
– Этого я тебе не могу сказать. Ты увидишь его завтра.
– Мне уже не терпится посмотреть на танец. Я даже возбудился! – Машина хотел наглядно продемонстрировать Розе то, как он возбудился, но Роза отвернулась.
– Не торопись. Я не хочу этого видеть раньше времени. Ты же не хочешь делать это на грязной подстилке? Иди и подготовься. Отмойся и расчеши волосы!
Машина нехотя поднялся:
– Я приду рано утром. Что-то мне подсказывает, что в эту ночь спать я буду плохо. Я чувствую, моя девочка, ты будешь моей самой любимой женой! – Машина умильно улыбнулся. – Ну, я пошёл! Может, хоть поцелуешь меня?
– Нет. Завтра. Завтра мы насладимся друг другом. – Роза отвернулась от Машины, который уже вытянул губы трубочкой.
Машина встал с подстилки и вышел из клетки. Орангутанги заперли дверь и тоже удалились. Розу немного трясло от страха и от предвкушения предстоящего.
После их ухода к Розе пробрался Бонапарт. Она сообщила ему, что всё решится завтра утром, а пока велела уходить.
Утром орангутанги открыли клетку и крепко взяли Розу под руки, чтобы она не могла даже шевельнуться. Они привели её к Машине. Тот сидел на троне, нацепив на голову венок из пахучих цветов. Такой же венок он надел на голову Розы.
– Теперь мы удалимся, – сказал он орангутангам, – и она станет моей самкой. А когда мы вернёмся, то объявим об этом всем. И никто не должен сомневаться, что это так! Вам понятно?! – Машина обнажил клыки и грозно рыкнул. От его рыка из окна выпал кусок стекла, чудом сохранившийся в раме. Орангутанги вздрогнули и закивали головами. В их глазах читался испуг.
Довольный произведённым эффектом, Машина схватил Розу за руку и потащил к выходу. Таким способом они очутились в самой дальней комнате на этом этаже. Там было приготовлено что-то вроде брачного ложа. Машина с гордостью развалился на нём.
Роза сняла с плеч рюкзак и поставила его в угол. Затем, отбросив стыд, сбросила с себя тряпки, подумав при этом, что горилла, скорее всего, унесёт это видение с собой в могилу. Машина тёр свой пах, намекая на то, как он возбуждён. Роза сделал пару танцевальных движений; танцуя, она подошла к рюкзаку и осторожно подвинула его ногой к кровати.
