– Что вы за люди такие! – напускается на моих гонителей строгая румяная барышня. – У одноклассника сотрясение мозга, а вы драться лезете.
Ага, значит одноклассники, ну что же проблемы со статусом у меня действительно существенные.
– Какое сотрясение, Рыбкина, у него мозга-то не было никогда, – ржёт один из двоих, пока мажор поднимается и отряхивает снег.
Радж рычит и не сводит с них глаз.
– Молодец, Раджа, – говорит девчонка. – Будут знать в другой раз, как лезть.
– Рыбкина, тебе чё надо? – щерится на неё мажорный выпендрёжник и, повернувшись ко мне, добавляет. – Брага, ты как баба, в натуре. За тебя вон девки впрягаются. Сам-то ничё не можешь, чмошник.
– Как тебе не стыдно, Ширяев! Вот я отцу про вас точно расскажу, он вас на учёт быстренько оформит. Пошли, Егор, не обращай внимания на придурков.
Ну надо же какая покровительница у меня. Пойдём, Рыбкина. С тобой, как говорится, хоть на край света. Я широко улыбаюсь и подмигиваю парням:
– Ладно, поцики, не скучайте. И это… меня не ищите, я вас сам найду.
– Вопрос не решён. Ясно, Брага? – зло бросает Ширяев.
Какой вопрос? Чего он решать собирается? Эх, не сахар жизнь подростковая. Но ничего, зато драйв какой! Я такого давно не чувствовал.
– Без базара, Ширяй, – отвечаю я. – Обращайся, если что.
– Чё?! – подаётся тот ко мне
– Да ладно, Юрок, остынь, – говорят его дружки, – никуда он от нас не денется.
Рыбкина поднимает мою шапку и тянет за руку:
– Гóра, пошли скорей. Ну их нафиг, дураков этих.
Согласен.
– Радж, – говорю я, – погнали!
Пёс идёт за мной. Соображает, не то что мой Бобик. Рыбкина тянет меня к моему подъезду.
– Ничего себе тебя отделали, – говорит она, поглядывая на мои шрамы.
– До свадьбы заживёт, – беспечно отвечаю я.
– А ты как-то изменился, – пристально смотрит она.
– Ну ещё бы, мужчина куётся в бою.
– Чего он в бою делает? – прыскает она со смеху. – Я думала, он там дерётся.
– Выковывается, – подмигиваю я и рассматриваю её личико.
Нос кнопкой, редкие конопушки, весёлые зеленоватые глазки, румяные щёчки, губки-вишенки. Прелесть просто.
– Чего? – смущается вдруг она.
А я думал её ничем не смутишь.
– Чего смотришь?
– Да вот, залюбовался, – усмехаюсь я.
– Да ну тебя…
Она внезапно краснеет и отворачивается. Мы подходим к подъезду.
– Зайдёшь? – спрашиваю.
– Ага, – кивает Рыбкина. – Зайду. Ты задание сделал или просачковал в больнице?
– Ничего себе просачковал, – возмущаюсь я. – Да я за жизнь свою боролся!
Она заливается смехом. Смешливая какая.
– Мам, у нас гости! – кричу я с порога. – Радж, ну-ка стой. Ко мне. Стой, сказал! Жди!
– Кто там? – доносится из комнаты мамин голос.
– Анна Никифоровна, это я! С наступающим вас! – отзывается моя гостья.
– А, это ты, Наташенька? Проходи. Тебя тоже с наступающим. Хочешь кушать?
Значит Наташа. Хорошо. Пока дамы приветствуют друг друга, я завожу удивлённого Раджа в ванную и протираю ему лапы. Что? Не привык к такому?
Когда вхожу в комнату, до меня долетает обрывок фразы:
– …целые куски из прошлого может не помнить.
Понятно, про меня говорят. Девочка симпатичная и фигурка ладненькая, красоткой будет, не сомневаюсь. Да вот только по малолеткам я не ходок, так что извини, Рыбкина Наталья, пока нам с тобой ничего не светит. Но ты, судя по всему частенько сюда приходишь. Мама вон совсем не удивилась. Для чего? Или почему? Шефство надо мной взяла?
– Ну, Егор, показывай, чего нарешал, – говорит она, увидев меня и уверенно идёт в спальню, к моему письменному столу.
