– Кхм… ты, я смотрю, под чью-то дудку решил попрыгать?
Взгляд Ильича делается неласковым.
– Да я вижу кое-что, Леонид Ильич. Вы ведь и сами размышляли о необходимости реформ. Хотели президентскую республику делать. Может, и нужно было, но не в этом суть. Если в срочном порядке не начать умные и точные реформы, через несколько лет от Союза…
– Ты… Егор, знаешь пословицу? Кхм… не по Сеньке шапка…
– Поэтому я вот так приватно, исключительно вам и никому другому… Не уходите, Леонид Ильич. Побудьте ещё немного у руля. Без вас корабль качаться начнёт!
– Это… кхм… Андропов э-э-э… тебя подослал?
– Да я с ним с момента избрания не виделся.
– А кто?
– Я от себя, Леонид Ильич. Просто я…
– Ванга?
– Не совсем…
– Вот что, Ванга, кхм… то, что ты моё доверие э-э-э… решил использовать для кхм… поли… тических кхм… игр…
Он говорит не глядя на меня и знаменитое мягкое «г» звучит в этот момент совсем не мягко.
– Это… очень… э-э-э… плохо… Ты парень… кхм… хороший, но либо я тебя не разглядел, либо кхм… кто-то обработал. Тех, кто меня остаться… кхм… просит, я наперечёт э-э-э… знаю. Так что…
– Это не так, Леонид Ильич, – начинаю я. – Я не в какие игры…
Но он уже не слушает. Махнув на меня рукой, отворачивается и делает знак подойти охранникам.
– Леонид Ильич, разрешите я всё объясню.
– Не дело кхм… солдату маршала э-э-э… поучать… Мал ещё… кхм… Займись солдатским э-э-э… делом… Дойди э-э-э… до самого верху э-э-э… а потом кхм…
Подбегают охранники, берут его под руки, а я остаюсь на дорожке.
– Леонид Ильич…
Я делаю несколько шагов вслед за Брежневым, но с другой стороны дома ко мне приближается ещё один охранник.
– Одну минуточку, Егор Андреевич. Пройдите со мной, пожалуйста…
Честно говоря, я не думал, что будет прямо вот так. Вектор был понятен, но, чтобы вот так резко… «Пройдёмте со мной» и, говоря простым языком, пендаля под зад. Примерно минут через двадцать появляются Галя с Наташкой. У обеих глаза по полтиннику.
– Что случилось?!
– Кажется, я Леонида Ильича сильно огорчил. Теперь, думаю, он не скоро захочет меня пригласить к себе на дачу. Не раньше чем, через четыре с половиной месяца.
Октябрь, ноябрь, декабрь, январь. И хвостик от сентября. И это при условии, что я ничего не перепутал и Суслов действительно преставится в конце января. И, опять же, если ввиду некоторых изменений в историческом процессе, он не проживёт больше, чем в прошлый раз.
Были в моём времени версии и о причастности Андропова к его кончине. Типа кагэбэшники таблетки Суслову подменили. Он проглотил пилюлю и – ку-ку. Ку-ку, мой мальчик… В принципе, сейчас он всё ещё мешает Андропову, но уже не так непоправимо. Ну, поживём – увидим…
Утром перед работой я еду в ЦК партии. Надеюсь моя опала не настолько сурова, чтобы не пускать меня на порог. Действительно, всё не так плохо – пропуск готов, комсомольский билет предъявлен, и вот я шагаю по широким и вовсе не мрачным коридорам здания, где вершатся судьбы не только Союза, но и, в каком-то смысле, всего мира.
– А, беспечный Икар! – невесело приветствует меня Гурко. – Ну что, испытал жар светила? Опалил крылышки?
– Здравствуйте, Марк Борисович, – широко и добродушно улыбаюсь я. – Непривычно видеть вас пребывающим в пессимизме. Как вам новый шеф?
– Нормально, – пожимает он плечами. – Сказал, чтобы я тебя к нему послал.
В кабинете Гурко сегодня неуютно, будто настроение хозяина напрямую связано с климатом в помещении. Сегодня здесь и бумаги лежат в большем беспорядке, и стулья за столом не выравнены по струночке и даже портрет генерального секретаря чуть-чуть скособочился.
