Целеполагание в современном отечественном уголовном судопроизводстве - страница 13

Поскольку мы заявили в качестве методологии своей монографии материалистическую диалектику, нам, наверное, надо отметить, что истмат (исторический материализм), а вслед за ним и юридические науки (не только уголовный процесс, но и криминология, уголовное право) весьма небрежно относились к роли природной среды обитания как детерминанте социального. Однако мы не станем развивать здесь это критическое замечание. Охотников злословить в адрес марксизма сегодня и без нас – среди бывших марксистов – найдется предостаточно.

Конкретизируя сделанное выше утверждение, что цели уголовного процесса в разных государственных и догосударственных образованиях, находящихся на исторически сопоставимых уровнях развития и функционирующих в сходных условиях, представляются аналогичными, однако не тождественными, скажем: ЦУП современного отечественного уголовного процесса имеет черты сходства с аналогичными понятиями в правовой теории стран Западной Европы и США, но в силу различия трех названных выше их детерминант должна иметь и черты различия.

Эти различия связаны, прежде всего, с особенностями государства. Ведь уголовное судопроизводство – это отрасль государственной деятельности с особенностями такой формы государства, которое в западноевропейской государственности именуется правовым. По нашему мнению, при малокритичном заимствовании идей «правового государства», охватившем специалистов, а более того неспециалистов, дилетантов, в последние два десятка лет прошлого столетия имело место следующее упущение: не учитывались, во-первых, проблемы согласования в значительной мере пришлых, взращенных совсем на другой почве идей относительно уголовного судопроизводства с коренными российскими, во-вторых, согласованность идей-пришельцев с общественным правосознанием, в том числе и с профессиональным.

Теперь надобно, что называется, на берегу объяснить содержание терминов и понятий, употребляемых автором в этой главе. Они – инструментарий не только для монографии, но и для элементарного взаимопонимания между общающимися друг с другом юристами.

Правовое государство, как мы его понимаем, характеризуется тремя отличительными (обязательными) признаками:

1) верховенством закона;

2) разделением властей;

3) ответственностью государства перед гражданином.

Ранее автор монографии называл и четвертый отличительный признак «правового государства»: ответственность гражданина перед государством. И делал ошибку, порожденную, как мы теперь понимаем, его российским (евразийским) менталитетом, его увлеченностью идеями тяглового государства, в механизме которого первичны обязанности. Между тем, про чьи-либо, кроме государства и его чиновников, обязанности нынче не принято говорить.

Одной из причин распространенности наименования «правовое государство», опасаемся мы, является «красивость» слов, в частности, наличие в нем эпитета «правовое». О причинах такого подчеркивания (иронии мы не скрываем) – попозже.

Концепция правового государства, особенно в тех суетливых образах, в которых она подается сегодня на Руси, обязанности индивида перед государством и обществом в большинстве случаев просто игнорирует, оставляет без внимания. Это обстоятельство нашло отражение в процессуальных статусах многих участников уголовного процесса.

Заметим, концепция правового государства, по нашему мнению, мало пригодна для делового анализа многочисленных и многообразных функций-задач современного отечественного государства. С ее позиций даже теоретически достаточно трудно объяснить необходимость и правовую возможность защиты экологической безопасности общества, а этого никто из пользующихся этой терминологией и не объясняет. Красиво говорить про защиту окружающей среды – вот и говорят. Между тем, основой для защиты экологической безопасности общества является уже не правовое, а социально ориентированное государство.