– Никаких заговоров, Хозяин! – воскликнула Аэмуна, чувствуя себя не в своей тарелке.
– Я предупредил.
– Просто женские разговоры, – пробубнила Аэмуна неловко.
– Эти ваши женские разговоры всегда заканчиваются одинаково, – передразнил ее Хазу.
Пришлось бы парню спасаться от чужого навыка, если бы рядом не сидел Сальвар. Этот защитил от слабых чар машинально, занимаясь своей бутылкой. Та наотрез отказывалась открываться.
– Давай поменяемся, – в качестве благодарности Хазу кинул другу свою бутыль из темно-бордового стекла, поймал ответную и без зазрения совести разбил горлышко о землю. Пока не пролилось ничего лишнего, поднес к губам и слизнул пену.
Халльвега невольно поежилась. Так можно весь рот себе распороть острыми гранями.
Сама вскрыла бутылку знакомым движением. Они в Шир Шар Халош иногда пили с ребятами из похожей тары. Только в доме Зафиру порой возникали трудности с открыванием бутылок. Тогда ей друг помогал. Со своими всегда справлялся сам.
Невольные слезы смахнула рукой. Плохо ей без них здесь. Одной, среди чужих авантюристов в поисках неведомого элементалиста, чьей игрушкой она сама стала.
– Эй, ты чего? – Лаотин рядом с тревогой проследила за тем, как самый юный и временный член их отряда пьет большими глотками прямо из горла.
– Друзей вспомнила, – отозвалась Халльвега, не вдаваясь в подробности паршивого настроения. Ей не нравился на себе пристальный взгляд алых глаз. – Не бери в голову. Нервы сдают, наверное.
– Для того, кто столько дней путешествует с чужим элементалистом, они у тебя еще долго продержались, – улыбнулась ей лучница. Протянула свою бутыль. – Держи. У меня вот совсем никакого настроения пить. Скоро Призрачные пещеры! Ты когда-нибудь была там? А, точно, что говорю? Конечно, не была.
– Спасибо, – Халльвега не стала отказываться от второй бутылки, положив ту возле себя на про запас. Первая еще не кончилась. – А что там, в пещерах? Интересно?
– Красиво! Представляешь, там много-много зеленоватых кристаллов, и они все светятся. И грибы светятся. Только уже сиреневым. И монстры там светятся. Короче говоря, все, что представляет опасность, светится. Зато красиво.
– Ох, уж эти девушки, – недовольно воскликнул Хазу, отодвигаясь к другой стороне костра, где собралась чисто мужская компания.
Только элементалист улегся посередине, не реагируя ни на первых, ни на вторых. Пить он тоже не хотел. Лежал и смотрел на звезды, думая о чем-то своем.
Дорога, на которую к полудню следующего дня выбрались авантюристы, показалась Халльвеге самым странным местом из тех, которые она видела прежде. Первое время ходила взад-вперед по светлому уступу, действительно похожему на дорогу, и смотрела вниз. Ущелье было видно все, как на ладони.
Такое чувство, что эта каменистая дорога, вырезанная из цельного камня от начала и до конца, который терялся, петляя, вдали, была рукотворной. То есть и раньше все эти дороги возле городов привлекали внимание, руины всякие, заброшенные рудники. Определенно кто-то раньше тут жил, хотя ни в одной книге Халльвега такого не нашла. Так, легенды на тему. Она не слишком им доверяла, тем более, что вариаций там хватало. И один бог, и несколько, и монстры воевали меж собой, и авантюристы допрыгались. А если все в куче, так вообще форменный бардак вырисовывался. В одном история сходилась. Некая война была, но кого с кем – не понятно.
– И лежали руины, но появился свет, – вспомнилась одна из книжных фраз Халльвеге, когда она смотрела с уступа вниз, подкравшись к самому краю. Ни перил, ни бордюров. Лететь будет больно и долго, можно все выступы скал пересчитать успеть.
