Целиком и полностью - страница 20



– Увидела знакомого, дорогуша? – спросила миссис Хармон.

– Нет. Наверное, он просто ошибся. Принял меня за кого-то еще.

– О. Забавно, иногда так бывает.

Лет десять назад можно было бы сказать, что дом миссис Хармон в идеальном состоянии, но краска на ставнях понемногу отслаивалась, а между досками белого забора выглядывала высокая трава. И все же это был довольно симпатичный дом, выкрашенный белой краской, с васильково-синими окнами и веселой красной дверью. Гостиная была светлой и уютной, на полках шкафов со стеклянными дверями выстроились ряды пластинок и книг в твердых обложках, между которыми красовались фотографии далеких мест – Большой каньон, Тадж-Махал; в вазе на столе стояли настоящие подсолнухи. Прежде чем увидеть часы на каминной полке, я услышала их тиканье.

С табуретки с мягкой подушкой у камина на ковер прыгнул белый кот с гривой, как у маленького льва, и важно прошествовал на кухню. Миссис Хармон поставила сумки с продуктами на стул у двери, наклонилась и погладила кота.

– Ну как ты тут, мой котик?

Потом взяла пакеты и прошла за котом на кухню.

– Он знает, когда пора есть. Слышит, как звякают банки в сумке. – Она улыбнулась. – А ты что хотела бы на завтрак, дорогуша? У меня есть яйца, бекон, может, парочка хэшбраунов…

Идеально. Все было слишком идеально.

– Было бы чудесно, миссис Хармон.

Я поставила рюкзак за креслом и помогла ей донести продукты. Этот дом был таким, какими я и представляла себе настоящие дома: фотографии смеющихся детей на холодильнике, ситцевые салфетки на столе, маленькие витражи на окнах – лягушка, парусная лодка, четырехлистный клевер. Над выключателем – раскрашенный ангел с надписью «Благословение этому дому и всем живущим в нем». Ни в одном месте, где мы с мамой жили, такого не было. На кухне пахло корицей.

Открыв несколько шкафчиков, я быстро догадалась, куда поставить покупки. Холодильник был довольно забитым для одного человека. На рабочей поверхности стояли большие стеклянные банки с мукой и сахаром – судя по всему, миссис Хармон любила печь. В пластиковом контейнере рядом с блюдом с яблоками и бананами лежал пирог – я не смогла догадаться, какой именно.

Миссис Хармон сняла жакет и сменила его на клетчатый фартук, висевший на крючке у холодильника.

– Электрическая открывашка – величайшее изобретение двадцатого века, – сказала она, открывая банку с кошачьей едой. – Когда будешь в моем возрасте, поймешь почему.

Котик (неужели его так и звали? Это все равно как если бы меня звали «Девочка») терпеливо расхаживал у стоявшей возле окна стальной миски. Миссис Хармон вилкой переложила в нее еду из банки.

– Ну, а теперь наш завтрак.

Она вынула сковородку и указала на диван в гостиной.

– Чувствуй себя как дома, Марен. Может, хочешь попить чего-нибудь? Апельсинового сока?

– Да, апельсиновый сок был бы кстати. – Я села и провела рукой по лежавшему на диване вязаному шерстяному пледу с зигзагообразным сине-красным узором. У нас дома никогда не было таких – когда нам становилось холодно, мы просто заворачивались в одеяла с кроватей. Такие пледы, как и коврики или занавески для окон, были совершенно лишними.

Я повернулась, чтобы посмотреть фотографии на журнальном столике, пока миссис Хармон встряхивала полный пакет апельсинового сока, открывала его и разливала по стаканам. Свадебный портрет был подкрашен акварелью, так что ее щеки казались похожими на розовую сладкую вату, а сад вокруг сиял, как Изумрудный город. Иногда люди меняются настолько, что на старых снимках их не узнать, но миссис Хармон изменилась не так уж сильно. Она и муж выглядели так, будто вполне могли бы стать кино- звездами. Внизу на фоне сепии золотом была выведена надпись: