Запись отключилась, и паренек еще долго сидел на краю. «Где я? Кто я? Что я делаю?» – спрашивал он себя. И ответы не приносили удовлетворения. Он не помнил, какими мыслями руководствовался в прошлые свои визиты к маяку, но сейчас результат был очевиден.
Назвать себя человеком он не мог.
В конце концов, достаточно не перезаряжать наномеханизмы, и память снова начнет работать, записываясь, будто с чистого листа и оттесняя все дальше неясную подсознательную сущность. Парень протянул руку к пробирке, готовый ее выбросить, и тут подсознание заработало. Оно не сопротивлялось, не пыталось мешать. У него не было своего мнения или характера. Оно просто напомнило: «Джесс».
На дежурство вот-вот должен был выйти старший офицер «Оперона». Сонно протирая глаза, он проглядел последние новости, бросил взгляд на поверхность Промоса за иллюминатором. Еще не прошло послевкусие от кофе, а он уже слушал рапорт прошлого дежурного, думая лишь о том, как бы незаметнее подавить зевок. Рапорт звучал обычно – без происшествий. Офицер поставил электронную подпись в системе, подтверждая, что дежурство принято и наконец-то, убедившись, что остался один, зевнул. Его пальцы механически пробежались по интерфейсу, выполняя стандартные процедуры. Следуя этим нажатиям, «Оперон» выстрелил по Промосу. А потом еще раз и еще. Снаряд за снарядом. Равномерно и буднично.
Внутри корабля звуки выстрелов отдавались глухими утробными хлопками. Они были настолько привычными, что никто, по большему счету, даже не обратил на них внимание. На всем корабле был только один человек, слушающий их. Этот человек лежал, накрывшись грязной накидкой, вместо одеяла, и сверлил взглядом потолок. Он не знал, сколько уже времени прошло. Казалось – целая вечность. А хлопки продолжались. Начиненные ядерными зарядами или химическими, нанороботами или просто старой доброй взрывчаткой, они заставляли его содрогаться. Наконец, с наступлением тишины, он поднялся. А вокруг – на узких койках, бордюрах, а кто-то прямо на полу – лежали люди. Такие же грязные и ободранные, много раненых. Некоторые спали, кто-то стонал. Беженцы. Он прошел через все помещение. Когда-то оно было огромным генераторным залом «Оперона», но потом генератор взорвали, а новый так и не построили, ограничившись дополнительным модулем. «Оперон» из полноценного линкора временно стал бомбардировщиком. А зал перегородили, превратив в помещения для беженцев.
Конец ознакомительного фрагмента.
