Резко оттолкнувшись плечом от притолоки, я покинул гостиную – и сразу нацепил добрую улыбку Деда Мороза. Мне навстречу шагала Лея, любовно тиская Кошу. Взгляд у животного был загнанный и обреченный.
– Хор-рошая киса… – нежно ворковала малышка. – Хор-рошая… Пап, смотр-ри, поймала!
– Только ты с ним поласковей, ладно? А то Коша уже старенький…
– Стар-ренький?! – изумилась девочка, и призадумалась. – Ну, ладно тогда… Не буду ему платья мер-рять. Поглажу, и отпущу!
– Молодчинка, – моя ладонь огладила золотистые локоны Леи.
Заходить на кухню я не стал, там собрались все три грации – Рита, Инна, Наташа, – и вели светскую беседу. О модных трендах, о мужчинах и детях, о киношных нравах и о массовых многопользовательских ролевых онлайн-играх. Куда мне, нубу…
Ритин голос выплыл из общего щебета, делаясь громче и ближе. Вот она, моя красавица…
Женушка явилась, как мимолетное виденье, в модных шароварах и толстовке. Она была старше меня на четыре месяца, но называть Риту дамой бальзаковского возраста язык отказывался – донна выглядела, как третьекурсница. Ни одной морщинки, ни единой седой нити в радикально-черной гриве!
Дошло до того, что красотка начала стесняться юного овала лица и гладкой кожи. Она перестала краситься, завязала с помадой и тушью для век, но выглядеть худосочной и блеклой все равно не выходило…
Засмотревшись, я подзабыл держать покер-фейс, и чуткая Рита моментально уловила мужнино состояние. Обняв меня за руку, она нежно потерлась носом о мою щеку.
– Мишечка, ты ни в чем – слышишь? – ни в чем не виноват! Наоборот, еще и поделился подозрениями об этом мерзком мегатеракте. А уж за то, что Даунинг пренебрег безопасностью, ты точно не в ответе! Нет, мне очень жалко Джека, но надо ж было думать! Он же знал, с какими страшными людьми связывается! Так что… Судьба!
– Судьба… – механически повторил я, и встрепенулся. – Да ладно, Рит, не обращая внимания. Пройдет.
– Все-е пройде-ет, и печаль и ра-адость… – пропела Инна, пританцовывая и улыбаясь, как только она одна могла – с лукавой радостью. Мгновенно оценив диспозицию, «Хорошистка» тут же обняла меня за другую руку, подлащиваясь. – Мишенька… Ты обещал кое о чем поговорить с Васёнком…
– Ох, и точно! Забыл совсем. Пустите-ка…
– А мы тебя не держим, – ласково промурлыкала Рита.
– И не думали даже, – поддакнула Инна.
– Ну, я же сам не вырвусь!
Рассмеявшись, парочка освободила меня от женской ласки, а тут и Наташа выглянула, улыбаясь ясно и мило.
«Как быть нам, султана́м…» – мелькало в голове, пока взбегал по лестнице, не оглядываясь на «гарем». А то я не знаю, о чем судачат мои «жёны»…
– «Ясность тут нужна», – пропыхтел я, взобравшись на галерею.
Дверь в Юлину комнату стояла распахнутой – доча обличала высоким звонким голосом, а сына уныло гудел баритоном в свое оправдание.
– Васёнок, ты хоть понимаешь, что Марина Сильва еще маленькая совсем? – нападал Юлиус.
– Ничего не маленькая… – мямлил Вася. – Между прочим, она старше тебя, ей шестнадцать уже… С половиной.
– Подумаешь, старше! – пренебрежительно фыркнула девушка. – Не умней же! А вот твоя южаночка…
– Да не было у меня с ней ничего! Мы… целовались только…
– И щупались, небось?
– Ну-у… так, немножко…
Подслушивать нехорошо, решил я, и постучал в открытую дверь.
– Можно?
– Конечно, папусечка! – вскочила Юля. – Тебе всегда можно!
Глянув на рдеющего Василия Михайловича, я подумал, что рослого, широкоплечего детину смешно звать Васёнком, но Юлия Михайловна всегда, всю жизнь будет держать его за младшего непутевого братца.
