Ивернева с интересом посмотрела на меня, кивнула и достала из сумочки «гаммовский» телефон «Хуавэй» с симкой «Билайн».
– Смотрите, – я положил гаджет на ладонь. – Мы можем немного изменить его схему и напаять простейший механический таймер с реле, отсылающий эсэмэску на заранее введенный номер. Кроме того, привяжем мобильник скотчем к пиропатрону – и транспозитируем его на ближайшую к хостелу террористки помойку, одновременно забрасывая в тридцать первое декабря «Гаммы»! В назначенное время таймер срабатывает, СМС уходит по адресу, после чего пиропатрон взрывается, заметая следы ма-аленькой хронокоррекции!
– Неплохо! – оценил председатель КГБ, переглянувшись с княгиней.
– Михаил Петрович… – волнуясь, заговорила Тата, взглядывая то на меня, то на своё непосредственное начальство. – Татьяна Николаевна… Я всё понимаю, но… Ставки слишком велики, чтобы доверять какому-то… коммуникатору. Ведь даже механический таймер может заклинить!
– Что вы предлагаете? – хищно сощурилась Москалькова.
– Отправьте в прошлое «Гаммы» меня! – выпалила «Белоснежка». – И я всё сделаю сама!
– Михаил Петрович, – подобрался Путин. – Технически это возможно?
– Да, – буркнул я, чувствуя и беспомощность, и раздражение. – Просто… Никто еще не испытывал темпоральный траспозитационный манёвр на биологических объектах крупнее кошки!
– Вот, заодно и испытаю! – воскликнула Тата.
Помолчав, Татьяна Николаевна глухо вымолвила:
– Хорошо, товарищ майор. Готовьтесь.
– Всегда готова! – прозвенела Ивернева, как истинная пионерка.
Пятница, 31 декабря. День
Москва, Зеленодольская улица
Хронокамера была старой – по словам Владимира Киврина, «еще второго поколения» – большой стеклянный куб, куда из технического отсека вела небольшая стальная дверца.
В тесном объеме техотсека воздух остро пах озоном и вибрировал от грозного гудения, а вязки кабелей на стенах нервировали Тату – девушка жалась, держась бочком.
Громыхая по сегментированному полу, приблизился Гарин.
– Не бойтесь, – мягко сказал он, – здесь нет высокого напряжения.
Чувствуя мужскую руку на плече, Ивернева действительно успокоилась. Даже те незримые, блуждающие флюиды, что витали между двумя паранормами, Тата взяла под контроль тренированной воли.
– Мне сюда? – пробормотала она, отворяя дверцу.
– Да. Залезайте…
Изящно сгибаясь, девушка просунулась в хронокамеру. Ребристое сопло излучателя тахионов блеснуло вверху. Было видно, как за толстым двойным стеклом, отдающим в зелень, сдвигаются и раздвигаются электромагниты. Их негромкое жужжание перекрывал низкий гул ускорителя.
– Видите подставку на полу? – смешно закряхтел Михаил Петрович за спиной.
– Вижу, – улыбнулась Тата.
– Приседайте… Ага… Опускайтесь на корточки, а когда я скомандую готовность, закроете глаза, обнимите руками колени и прижмётесь к ним лбом…
– Как Шварценеггер в «Терминаторе»?
– Именно! – Михаил Петрович смешливо фыркнул. – Жаль только, что вам не нужно раздеваться! – Он тут же посерьезнел. – Поле вокруг вас будет сфероидальным, и во время заброса в прошлое со всех сторон будет светиться энергосфера. Просьба не шевелиться и не распрямляться, пока все эти «спецэффекты» не угаснут! Темпоральная эманация – штука не смертельная, но лучше поберечься. Понимэ?
– Понимэ! – хихикнула девушка, расстегивая куртку-дубленку. – Михаил… Можно вас так называть? Вот признайтесь, что кряхтели вы специально! Меня хотели успокоить, м-м?
