Целительница Стража. Часть 2 - страница 4

Никогда она не понимала Освина. И это сейчас пугало. С виду спокойный, отзывчивый, как будто добрый – но она замечала, что на деле Макс расчетливый холодный человек, не ставящий желания и чувства других ни во что. Он делал то, что считал правильным или необходимым. Настоящий солдафон!

– Ты, кажется, забыла, – в темноте произнёс он, – что я просил переосмыслить отношение к Бену? И продолжаешь обвинять его во всем случившемся.

Такого поворота разговора она не ожидала.

Почему он заговорил об этом? Тот разговор произошел в день, когда они пересекли границу Ольгерда. Тогда она нагрубила ему и до сих пор не извинилась за свою вспышку. Но он заговорил не об этом. Он защищал Бена! Как и Киневард тогда его.

Это еще больше задело ее и так смешанные чувства.

Но Освин не знает. Она пыталась!

Хотела что-то изменить между ними. Но каждый раз что-то случалось. И она отказывалась от своей идеи. Даже в последний раз, когда Аэтель все-таки набравшись храбрости, хотела поговорить с ним. Попытаться объяснить свои чувства, чтобы Бенедикт понял, как тяжело ей смотреть на его заигрывания с другой, терпеть его пренебрежение к ней! и что из этого вышло? В ту ночь он кувыркался с Вираей! И так каждый раз. Что-то происходило и в итоге они опять ругались и переставали разговаривать.

Не она одна виновата в том, что между ними сейчас творилось. А Макс его защищал, не пытаясь даже выслушать!

– Я помню – он тоже человек?! – с издевкой в голосе произнесла она, обхватила себя руками. – И у него есть слабости? Например, в виде милой брюнеточки?

– Вирая здесь ни при чем. Не приплетай ребенка.

– Это она-то ребенок? – почти рассмеялась она. – Этот ребенок меня опоил и подложил под Бена. – Лучший способ защиты – нападение? – К тому же, кажется, она многим сведуща в подобных делах. В любом случае, опыта у нее значительно больше моего. Так что я не понимаю, как можно относиться к ней, как к невинному ребенку?!

– Ревнуешь?

Аэтель хотела огрызнуться лишь услышав этот вопрос. Но сдержалась. Она не понимала человека, сидевшего в кресле, его эмоций. Не понимала к чему вообще этот разговор. И не стала рисковать с резким ответом. Возможно, из него выйдет невольный союзник? Если ему не нравится такое положение дел, то Освин может вмешаться, отправив ее подальше отсюда. Скоро она не сможет скрывать свою беременность. И к этому моменту нужно придумать выход. Поэтому Аэтель сдержалась – не стоило заводить себе врага. Вместо этого она присела на край кровати и тихонько вздохнула. Девушка чувствовала, как весь запал исчез, оставив после себя усталость. Ей захотелось высказаться. Хоть кому-то. И она негромко признала:

– Ревную. Не смогу я делить его с кем-то! Иначе просто возненавижу.

– Все настолько серьезно? – как бы сам себя спросил он. И замолчал явно что-то обдумывая.

Похоже, он и не злился. И девушка решила воспользоваться случаем и извиниться за прошлый раз.

– Макс, помнишь… – она запнулась, не решаясь напоминать о сестре. Но чувствовала, что должна извиниться сейчас. – В тот раз в дилижансе я накричала на тебя. Ты заговорил о тетушке, и я вспылила. Извини. Мне не следовало говорить гадости. Даже если б не узнала о том, что случилось с твоей сестрой, мне не следовало так говорить. Извини.

– Велена… – протянул он. Хмыкнул. – Это произошло уже три года назад. Все в порядке.

Но девушка не согласилась:

– Какая разница три года или три месяца?! Потерять родных это тяжело и очень больно. И это не в "порядке". Эту боль ты несешь в себе, она все равно время от времени дает о себе знать!