Но сегодня был день моего Рождения. Сорок пять лет. Какая-то там дата. Нужен стих,– как-то увековечить событие, что ли. Два года я не брался за стихи, ка ки в целом за литераторство.
Я откашлялся и попробовал выдать экспромтом что-то, не под запись:
– « Я стихов не писал года два,
И уже рифмовать разучился…»
Писк телефона не дал мне закончить. Ну кто там еще?! Если уведомления в социальных сетях стояли на вибрации, то мессенджеры были в режиме звука. Я взял с дивана свой смартфон и открыл телеграмм. На аватарке была та девчонка из москвы, которой удалось ускользнуть от меня. Я почему-то улыбнулся ее сообщению, а когда открыл его, на моей спине выступил холодный пот.
– «Сегодня Ваш день Рождения, и я не знала. Что Вам подарить. Решила подарить частичку своей души и сочинила для Вас стихотворение. Оду, если хотите. Не судите строго, рифма сомнительного качества, но в искренности слов можете не сомневаться»
Дальше прилагался стих, состоящий из четырех четверостиший, датированный сегодняшним числом. Казалось бы, ничего особенного. Сколько людей пишут посредственные стишата, миллион, миллиард? Но ее первые строки вызвали ужас и восхищение одновременно:
«Я стихов не писала лет пять,
И давно рифмовать разучилась.
Но внезапно влюбилась опять,
И сегодня всё, вдруг, изменилось.
Он хорош, как несбывшийся сон,
Как горячий вулкан сексуален,
Пол- России мечтают о нем,
Но герой наш, увы, моногамен.
Ему хочется всё рассказать,
С первых нот ты ему доверяешь.
Он умён и способен понять,
Ну и как при таком не растаешь?!
Из колонок поёт «не люби!»
«Не целуй меня наспех и насмерть»!
Но ты пишешь ему о любви,
Понимая, что это опасно.»
ГЛАВА 4
– Благодарю за поздравление, дорогая! – это единственное, что я смог выдавить из себя.
Невероятное совпадение. Как нам могли прийти одинаковые строки? Почему она пишет, что меня любить опасно? Она что-то знает? Узнала меня, Карателя внутри? Следила за мной? Может, она вообще сейчас в Ленинграде?
Паника ворвалась в душу без спроса, выбивая дверь с ноги. Так умеет делать только это чувство и еще, может, любовь, хотя та более осторожно срывает крышу. Как-то более плавно что-ли, мелодичнее, как ненавязчивая реклама, текст которой ты выучишь даже если не хочешь этого. Похоже, я никогда так не нервничал ранее. Ладони запотели, сердце бешено стучит, зрачки расширены, а в горле сухо. Я выпил большой стакан воды и попытался собрать мысли в кучу. Быть застуканным, конечно, в определенных ситуациях возбуждает. Адреналин, азарт. Всё это прекрасно, но не когда это может закончится нехилым, если не пожизненным, сроком за решеткой. Так губить остаток своей жизни я не был намерен. Не за этим я по кирпичикам выстраивал свой уклад жизни, чтобы какая-то любопытная девка меня сдала «мусорам».
Что она может обо мне знать? И если знает, почему сразу не позвонила в полицию? Зачем в стихах намекать на то, что она все поняла?
Нет ничего хуже подозрений. Они могут накрывать волнами страха, наполняться самыми невероятными подробностями, наслаиваться друг на друга, и зачастую бывают лишь отражениями наших внутренних страхов. Есть даже такой научный факт. Что если взять абсолютно любого человека, и без объяснения причины посадить его в тюрьму, он сам для себя найдет объяснения, за что он сидит. Потому что о себе мы знаем все.
– Почему ты пишешь, что любить меня опасно? – дабы развеять свои страхи, я решил спросить напрямую.
