Цена Человека - страница 3

– Ты задачку нам объяснял, как решать, – и тут она рассмеялась.

«А-а-а, – понял я, – я не в той параллели пытаюсь вспомнить её. Не о той школе перебираю воспоминания».

Она продолжала смотреть на меня искренним взглядом и смеяться:

– Ты задачку нам объяснял. А мы… ни хрена не понимали, что ты нам объясняешь! – и дальше она просто залилась добрым смехом. – Но ты так объяснял!

Да, это была одна из обладательниц косичек. Мне стало приятно оттого, что её искренний взгляд был оттуда, ещё из почти детства, что её положительные чувства ко мне рождены были тогда, в тот солнечный весенний день. Я вспомнил его. Мне стало приятно от воспоминаний, и только кисть моей правой руки непроизвольно дёрнулась, как будто внезапно встретившись с раскалённой сковородой. Дёрнулась и сжалась. Я даже испугался, что этим непроизвольным сжатием руки я разобью бокал вина, который держал на весу. Но я просто поставил бокал на место, и это чувство быстро прошло. Я на целый вечер был обеспечен приятной собеседницей, так изначально уже положительно настроенной ко мне. И я тоже пододвинулся к ней.

Ещё несколько раз в этой жизни я был вот так опознаваем, как «мальчик, объяснявший задачку», ещё несколько раз мне выпадали минуты лёгкого общения и приятное послевкусие после них. Ещё несколько раз кисть моей правой руки непроизвольно дёргалась, словно от встречи с раскалённой сковородкой, но это чувство быстро проходило.

Я остался в памяти «косичек» тем днём. И я тоже запомнил его… На всю жизнь.

После перемены предстояло дать заключительное объяснение задачки. Следующий урок был последним. Весеннее солнце за день сильно разогрело школу, и, выйдя на перемене в коридор, я оставил свою школьную форменную курточку в классе на спинке стула. Я стоял в приятном одиночестве возле большого окна, наслаждался ещё совсем недавними воспоминаниями о выступлениях в классах и хихиканьем пробегающих мимо меня «косичек». Немного неприятно для меня было лишь то обстоятельство, что, когда я в очередной раз опоздал на урок (впрочем, совершенно законно), я услышал шёпот своих одноклассников:

– Чё опаздываешь сёдня постоянно?

– Задачку объясняю в других классах, – зачем-то очень довольным тоном ответил я.

– А-а-а, вумный, значит, – как-то неприятно для меня подытожил почти коллективный шёпот.

«Но это ерунда», – решил я для себя. У меня было очень хорошее настроение в этот день.

Перемена закончилась, я забежал в класс, захватил свою курточку, спустился на первый этаж, в очередной раз поправил перед зеркалом свой пионерский галстук и побежал в кабинет математики. Через минуту я уже стоял у доски и объяснял своё оригинальное решение задачки. Кабинет математики располагался на солнечной стороне школы. И солнышко сильно нагрело его за целый день. Я решил вытереть выступивший пот со лба лежащим в кармане курточки носовым платком, при этом я продолжал объяснять решение. Я помню, что моя рука наткнулась на что-то неприятное и твёрдое в кармане, и платок я не достал, затем попытался достать его ещё раз, но снова не получилось, почти машинально попытался ещё раз – и снова нет. Неудавшиеся попытки достать платок накладывались в моих мыслях на объяснение непростой задачки. «Так, сейчас для наглядности мне следует произвести запись на доске». Я беру мел, и… все мои пальцы, оттого что я попытался их согнуть, сковываются пронизывающей обжигающей болью. Пронизывающей их целиком. Обжигающей их до самой глубины косточек, моих ещё детских пальцев. Я не могу удержать в руке мел, и он падает на пол. Я чувствую появившуюся неприятную липкость на кончиках своих пальцев. Я ещё не вижу свою кисть, но чувствую пронизывающую её боль и вижу испуганный взгляд учителя. И слышу раздавшееся на весь класс: «Кап!!!» Затем ещё раз: «Кап!!!» И ещё раз. Я понимаю, что это как-то связано с моей рукой. Я бросаю на неё свой взгляд, и от увиденного и от испытываемой боли моя кисть начинает панически, независимо от моего сознания, трястись и не может остановиться. Падающие «кап, кап» превращаются в струйки. «Кап, кап, кап, кап, кап, кап, кап». Помню первую нелепую возникшую у меня тогда мысль: «Я запачкаю своей кровью пол».