Смотрю на мужчину. Потом на объявление… И опять на преподавателя.
Медленно, но до меня доходит...
— О нет, — стону, закрывая ладонями пылающее лицо.
И в полной тишине этот звук разноситься по помещению точно выстрел.
Красивин больше не может сдерживаться и начинает хохотать.
Парень не сводит с меня озорного взгляда, но я все равно замечаю, как он слегка приспускает штаны, демонстрируя резинку от СВОИХ боксеров.
О нееет.
Я перепутала белье!
Такого мне даже в самом страшном сне не могло присниться.
Ну как я так умудрилась?
Перепутать белье... Это же полный атас.
Зачем я вообще полезла в мужскую раздевалку? Надо было успокоиться и придумать другую месть. Но мне словно в голову что-то ударило, и я решила бить Красивина той же монетой.
Угу. Добилась.
— Красивин! Давыдова! — раздался на весь холл зычный голос физрука. Все смешки и перешептывания вмиг стихли, и студенты начали с большим удивлением на нас поглядывать. — За мной.
Мужчина сорвал с доски мое объявление и резко развернувшись, пошел в сторону административного крыла.
Понуро опустила голову и поплелась следом за преподавателем, а рядом бодро вышагивал Красивин.
Взглянула на парня и поймала его озорной взгляд.
— Мышка, — прошептал он с усмешкой. — Ну ты вообще...
Что я вообще осталось за кадром. Да и не интересно мне было.
Больше всего меня беспокоило то, в какую сторону мы идем.
«Хоть бы не к ректору» — мысленно взмолилась.
За такую выходку меня могут не просто стипендии лишить, но и выгнать из университета.
В горле появился противный колючий ком, а на глазах выступили слезы. Но я быстро проморгалась, чтобы не сорваться в банальную истерику.
Дмитрий Иванович резко остановился и не глядя на нас вошел в кабинет, оставив дверь открытой.
— После тебя,— сказал Красивин, кивая на дверь.
Мы вошли в кабинет. Преподаватель скрестил руки на груди и сверлил нас яростям взглядом. На столе был развернут плакат. Именно в таком виде, в каком его создала.
— Чье это творение? — спросил Дмитрий Иванович.
Чувство какого-то ужасного невозврата сжимало сердце в стальные тиски.
Надо уметь признавать свои ошибки...
Только я открыла рот, чтобы сознаться, как неожиданно Рома взял меня за руку и крепко ее сжал.
Удивленно взглянула на парня.
Красивин был на удивление серьезен и сейчас казался старше своих лет.
— Это я сделал.
Что? Он не мог этого сказать. Нет. Мне точно послышалось.
Но Рома продолжил, все еще крепко держа меня за руку:
— Это была шутка, Дмитрий Иванович. Я не думал, что...
— А ты, похоже, Красивин, вообще думать не умеешь. На ринге все мозги отбило? Так я тебе их поставлю на место, — рычал на парня преподаватель. — После пар жду вас в спортзале. Будете вылизывать снаряды, маты и пол так, чтобы все сверкало от чистоты.
— Оба? — спросил Красивин и перевел на меня удивленный взгляд.
— Оба. А теперь марш отсюда.
Рома потянул меня на выход, а я только и успела попрощаться с мужчиной, как меня нагло вытолкали в коридор.
Но парень на этом не остановился. Он продолжал меня тащить, словно на буксире, пока мы не покинули административное крыло.
— Как насчет кофе? — спросил, когда мы вышли в злополучный холл.
— Зачем ты это сделал? — спросила, вырывая руку из его захвата. — Зачем взял вину на себя?
Красивин усмехнулся, и слегка наклонившись ко мне поближе тихо, но проникновенно произнес:
— Может, я хочу, чтобы ты была моей должницей.
— Я с тобой спать не буду, — грозно ответила, сразу догадавшись, какие цели он преследует.
