– Доброе утро, Алекс.– Девушка подпрыгнула на месте от неожиданности, резко развернувшись на стуле и, как всегда, уставилась на нежданного визитера со смесью испуга и восторга во взгляде, доставляя Хантеру садисткое удовольствие.
– А… доброе. агент Дэйн, чем… вы что-то хотели?– Иногда Хард злился на себя и презирал себя за это, но ему и правда доставляло какое-то странное удовольствие глумится над девчонкой, так остро и искренне, чего ему особенно не хватало, на него реагирующей.
– О, я много чего хотел, но боюсь ты не захочешь.– Она, как всегда в таких ситуациях, покраснела, он знал, что она захочет, но никогда не признается в этом. Алекс попыталась спрятать от него свое пунцовое лицо, делая вид, что полностью погружена в созерцание экрана, но мужчина видел, что она смотрит на его в нем отражение. Хантера раздражало, что эта девочка, придумала для себя в нем героя боевика и тешит себя грезами о романтике, не понимая, что в жизни все не так. Его работа это грязь под ногтями, кровь на руках, а часто и предательство тех, кто тебе доверял. Конечно предательство слишком неприятное слово, но как еще назвать то, что во время внедрения, ты располагаешь к себе человека, заставляешь себе доверять, выуживаешь из него нужные тебе сведения, а потом сливаешь и его самого и его товарищей. Как чувствует себя человек, лежащий в луже крови, своей и соратников, понимая, что виноват в этом тот, кому он доверял? Не важно, что это человек замышлял совершить не менее ужасный поступок, он все равно чувствует, что его предали. Алекс была еще слишком юной и наивной, чтобы все это понимать, она видит в нем лишь героя, белого рыцаря, и Хантера это злило.
***
– О, я много чего хотел, но боюсь ты не захочешь.– Но она хотела, до жуткой боли в сердце хотела. Хотела его прикосновений так сильно, что ради них была готова на все, кроме как признаться ему в этом. Она осознавала его власть над собой, понимала, что захоти он взять ее прямо здесь на столе, а затем выкинуть как ненужный хлам, она бы все равно на это согласилась. Она видела жестокость в его взгляде, она понимала, что такая работа не могла не отложиться на его душе. Она знала, что убийство и обман его вторая натура, что если бы у нее и могли бы быть с ним какие-либо отношения, то это приносило бы ей больше боли чем радости, что была бы в его руках лишь игрушкой, что его власть над ней уничтожила бы в ней личность. Она все это понимала, рациональная часть ее сознания радовалась, что между ними ничего нет и быть не может. Но сердце все равно предательски выпрыгивало из груди, при виде его, от звука его голоса, и в такие минуты она была согласна быть уничтоженной за мимолетное счастье его прикосновения.
– Я мила ввиду… шутите все? Вы зашли по поводу Шейлин или вашего нового дела?
– И то и другое. Так что?
– Шейлин выходила на связь десять часов назад, сведения я уже отправила в отдел. А ваше дело… сейчас гляну…– Алекс упорно не отрывала глаз от экрана, деля внимание между открытым файлом и отражением мужчины. Имея от природы худощавое телосложение, он титаническими усилиями и многочасовыми тренировками превратил его в произведение искусства. И Алекс, будучи настоящим эстетом, от зрелища его, обтянутого в черную водолазку торса, теряла связь с реальностью.
– Ну так что там?– Алекс вздрогнула, поняв что залипла и содержание файла полностью затмилось вторым предметом ее внимания.
