Я его оптимизма не разделила и задумалась. А потом попросила Борьку подальше от главного входа отъехать, время уже подходило, Платов мог прикатить и раньше. Он развернулся и переехал в самое начало парковки, заняв самую удачную позицию. Справа лесной массив, слева вся парковка, как на ладони.
Платов одновременно с дождем заявился, у одного из столбов припарковался. Я на заднем сидении предусмотрительно залегла, Борька моими глазами был. Сначала телефон зазвонил, я на беззвучный режим его поставила и выжидаю.
— Тебя не беспокоит, что он сейчас просто уедет? — заерзал Борька.
— Ничуть, — ответила я и велела: — Ты лучше за ним следи.
Марк позвонил ещё пару раз, прежде чем из машины решился выйти. В машине у него нашелся зонт, он раскрыл его и, перескакивая через успевшие образоваться лужицы, припустил по дорожке. Я прикинула сколько ему понадобится времени, чтобы наведаться в задние администрации и вскоре позвала Борьку:
— Идем.
— Ты издеваешься? — возмутился он. — У нас зонта нет. И вообще, мне-то зачем идти?
— У тебя печка в машине, высохнешь, — ответила я. — План меняется. Ты до столба беги, и следи за дорожкой, чтобы его возвращение не пропустить. Как только он на ней покажется, махнешь мне, а сам в кусты прячься.
Борька с неохотой, но все же распахнул двери. Я волосы распустила, пусть по ним вода стекает, и за ним следом выскочила – успею намокнуть.
И успела. Хорошо так, основательно. Дождалась отмашки и, можно сказать, под ноги Платову бросилась.
— Маша?! — округлил он глаза. Зонт надо мной поднял, а второй рукой к себе прижимает: — Что случилось, ты почему без зонта и на звонки не отвечаешь?
— Мы поссорились! — со слезами в голосе воскликнула я и к его торсу прижалась. Он убрал мне мокрые локоны с лица и спросил:
— С кем, с кем вы поссорилась?!
— С Виктором Семеновичем, — ответила я и пожаловалась: — Он не хотел меня к тебе отпускать.
— О господи! — воскликнул он и обнял меня. Должно быть, оценил мои жертвы.
7. Глава 6
В машине Платова я отчаянно тряслась: от холода или от страха, пусть сам решает. Он заботливо усадил меня, направил на меня струи теплого воздуха, ещё и обогрев сидений включил. На мгновение сжал мою ладонь, даже в этом мимолетно жесте чувствовалось участие и забота, а потом догадался отдать мне свой пиджак. Укутал меня в него и тронулся, наконец. Пиджак был почти сухой, одеколоном знакомым пах, я куталась и отстукивала зубами, опасаясь переусердствовать. Он косился на меня, но заговорить решился не сразу.
— Маша, ты можешь рассказать мне, что у тебя стряслось, — участливо заметил он, когда я уняла дрожь и зарылась носом в ворот пиджака. Беспокоился, как бы я не пригрелась и не задремала, не иначе. Я выдержала паузу и сообщила:
— Мы повздорили, и я сбежала из дома.
Гадай теперь куда меня девать.
— Ты сказала, он не хотел тебя отпускать ко мне, разве он может указывать, с кем тебе встречаться?
— Он злится. Через три месяца мне исполнится двадцать пять и, согласно завещанию, оставленному отцом, я смогу сама распоряжаться деньгами. Его это бесит, хотя, он делает вид, что беспокоится. По его уверению меня непременно какой-нибудь альфонс облапошит.
— Я, по его мнению, тоже альфонс? — усмехнулся Платов.
— Ты не понял, это лишь повод. Для того, чтобы и впредь контролировать меня, и распоряжаться моим наследством.
— Может, тебе нужна какая-то помощь? Адвоката или юриста…
