— И к какому выводу пришла? Если ты мне не веришь, — заламывает руки Илона, — я могу показать сообщения, где мы договариваемся о первом свидании. Там видно даты и по самой переписке понятно, что встреч до этого не было.
О нет, увольте.
— Не нужно. Я тебе верю.
Верю, потому что кое-что не сходится. Вчера Илона просила о встрече не в первый раз. Первые два — когда Давид был дома. Я хорошо это помню как раз потому, что отказывала, ведь мы проводили время вместе с дочкой.
Если она хотела столкнуть нас лбами, то не стала бы приглашать, когда Давид не с ней. Да и вообще, могла бы просто скинуть их совместное фото — встречаться для этого совсем не обязательно.
К тому же мы с ней общались уже несколько месяцев на тот момент, когда она начала рассказывать о своем «принце».
Принц, блин! Меня снова затапливает гнев чудовищных размеров. С какой стороны ни посмотри, замечательный мужчина. Заботливый, внимательный, щедрый. Только кобелина знатный. Но это, по его мнению, так, мелочь, которой можно пренебречь.
До сих пор в голове не укладывается, что он искренне в это верит.
Официант приносит кофе, и я дрожащей рукой беру чашку в руки.
Делаю глоток и закашливаюсь — горло сводит резким спазмом.
Илона дожидается, пока я откашляюсь, и начинает тараторить:
— Ань, я очень тобой дорожу, правда. Знаешь, можно годами общаться с человеком и так и не сблизиться. А с тобой мне сразу было легко, как будто знакомы всю жизнь. Наверное, ты не захочешь со мной общаться после того, что случилось. Я понимаю. Но и отпустить это просто так я не могу. Не могу, и все тут, потому что ты стала мне близким человеком. Мне так стыдно… — всхлипывает она. — Я хотела встретиться, чтобы показать переписку, доказать, что не знала, если ты мне не поверишь. Чтобы попросить прощения.
Я смотрю на нее с искренним изумлением.
— Стыдно должно быть не тебе, — припечатываю я. — А Давиду. И за что ты просишь прощения? Ты ведь не знала, что он женат. Или ты что-то не договариваешь?
— Нет, — качает головой Илона. — Но ты же из-за меня с ним разругалась, еще и в годовщину.
— На твоем месте могла быть любая, ты ни при чем. Если бы ты сознательно согласилась на роль любовницы, другое дело.
— Я не соглашалась! — восклицает подруга. — Ань, я была замужем, ты знаешь. И была в роли той, кому изменяли. Поэтому знаю, как тебе паршиво. С Давидом я сразу рассталась, вчера. Орала на него в кафе. А он схватил со стола твое кольцо, потащил меня к выходу. Уже на улице заявил, что собирается отвезти меня домой, представляешь?
Я хмыкаю.
— Еще как. Я сама его об этом попросила.
Глаза Илоны превращаются в блюдца.
— Э-э-э… Зачем?
— Чтобы я успела собрать вещи и уйти с Ариной, пока он тебя отвозит.
Подруга охает.
— Будешь разводиться?
— Да.
— Ань, — задумчиво хмурится Илона, всматриваясь в меня, — тебе есть где жить и на что? Я же знаю, ты не работаешь.
— Выкручусь, — пожимаю плечами. — Квартиру уже нашла, и работу найду.
Илона поджимает губы, лезет в сумку, вынимает кошелек и достает оттуда несколько оранжевых купюр.
Я качаю головой, и Илона пододвигает их ко мне.
— Бери! Тебе нужнее, тем более ты не одна, а с дочкой. Я как раз премию получила.
Во мне происходит внутренняя борьба. И вроде Илона не виновата, но брать у нее деньги почему-то кажется мне не очень правильным. Ведь я не уверена, что смогу продолжать общаться с ней. Каждый раз, как смотрю на нее, вижу ее с Давидом, и сердце щемит.
