Внутри на бархатной подложке покоится кулон изумительной красоты. С большим, темно-синим сапфиром. Я бы безусловно порадовалась такому подарку раньше, но сейчас у меня лишь одно непреодолимое желание. Спешу его озвучить:
— Засунь себе этот кулон в…
Договорить не успеваю, потому что в проеме появляется голова дочери, а затем и она сама. Арина морщит носик, затем переводит испуганный взгляд с меня на Давида.
— Вы что, ругаетесь?
— Нет, милая, — натянуто улыбаюсь дочке. — Так, поспорили немножко. Подожди меня в зале, хорошо?
— Ла-а-адно.
Арина уходит, а муж сверлит меня сердитым взглядом.
— Видишь, еще и дочь напугала! Стой тут, я сейчас вернусь.
Он бросает футляр на кровать, размашистым шагом выходит из спальни.
Куда он пошел? Что задумал? Я все-таки застегиваю чемодан, стаскиваю его на пол. Он меня не остановит. Однако больше ничего сделать не успеваю.
Муж возвращается, поднимает руку и звенит двумя связками ключей от квартиры: моей и своей.
— Дверь я закрыл. Они побудут у меня, чтобы ты не вздумала сбежать ночью. Так и быть, дам тебе время, чтобы ты остыла и хорошенечко подумала своей головой. Не вынуждай меня считать, что ты глупее, чем есть. Иди, укладывай дочку спать. Потом жду тебя в нашей спальне.
5. Глава 5. Любовь Давида Романова
Давид
Аня смотрит на меня так, словно я сказал что-то запредельное.
— Ждешь в нашей с-спальне?
— Да, — подтверждаю. — Ты моя жена, где еще тебе быть ночью?
— Я не собираюсь ложиться с тобой в одну постель! — пищит она.
Я морщусь от этого ультразвука.
— Я лягу в зале, — поспешно добавляет.
— Аня, это не обсуждается, — заявляю со всей серьезностью, киваю в сторону двери. — Иди.
Она медлит несколько секунд, поджимая губы, а потом срывается с места, будто спринтер. Секунда, ее и след простыл.
Неужели она не понимает: супруги должны спать вместе, и неважно, что случилось накануне. Обещаю сегодня быть особенно нежным и внимательным. Приголублю как следует, она и оттает. Плюс объясню, что люблю ее, ей нечего опасаться Илоны, с которой у меня к тому же все кончено.
А что, если не оттает? Если взбрыкнет? Что, если еще не отказалась от идеи сбежать? Уж больно дерзкой выглядела… Да ну, куда она пойдет?
Я верчу в руках ключи. Нет, рисковать не хочу, да и не спать всю ночь, карауля их, тоже так себе вариант.
Решено. Я иду в свой кабинет, к сейфу. Набираю выученную наизусть комбинацию цифр, кладу ключи внутрь на папку с документами и закрываю. Пусть лежат тут до утра в целости и сохранности. Теперь она точно не сможет уйти, ведь код знаю только я.
Устраиваюсь в кресле и потираю подбородок, воскрешая в памяти воинственный вид жены, ее ядовитый тон и жуткую обиду в глазах. Такую огромную, что сердце невольно сжимается.
Мозг терзает запоздалая мысль: может, стоило быть с ней помягче, извиниться как-то по-другому?
Тут же качаю головой. Э нет. Стоит только показать, что я чувствую вину, все изменится. Вина — отличный способ для манипуляций. А манипулировать собой я не позволяю. Никому. Даже ей.
И вообще, где моя кроткая, благодушная, мудрая жена? Какой зверь в нее вселился? Настоящая амазонка, ей богу. Вручи я ей копье, она бы точно проткнула меня насквозь.
Ее настрой разительно отличается от того, к которому я привык.
Вспоминаю тот день, когда впервые ее увидел.
Я зашел в первую попавшуюся кофейню, заказал себе кофе. Потом как обычно: звонки, дела, дела, звонки.
