– Короче, всё узнаем. Потихоньку...
– Может, у нее были причины? – то ли себя успокаиваю, то ли ее неверный шаг оправдать пытаюсь. – Мог же кто-то другой быть в ее жизни? Не догадалась, что от меня беременна? А после новостей о моей свадьбе решила не усложнять ситуацию. Не лезть и не ломать нашу «семью».
Семью, которой не было, нет и не будет!
Я часто думал о Вике. Ее испуганный взгляд не выходил из головы. С каждым сном, где кричала маленькая девочка и просила помочь ее маме, я вспоминал именно Вику! А этой малышкой оказалась Дина?
Черт знает, что эти сны означали. Но я серьезен как никогда. Не отпущу их. Даже если Дина не моя.
Молю Бога, чтобы была моей дочерью. И чтобы Вика была виновата меньше всех в этой ситуации. Потому что если она ушла по своей воле и специально не сказала мне о беременности, то она тоже будет наказана. Я не смогу простить ее... По крайней мере сейчас...
– Да, – майор отвечает на звонок, ставит на громкую связь.
– Девчонка у меня. Едем в участок. Напугана. Ревет, будто ее тут режут. Пьяная, – отчитывается Захаров, при этом в его голосе чувствуется раздражение.
– Отлично, мы потихоньку выходим. Будем после вас, – отключается. – Готов?
– Как никогда.
Выходим из ресторана. Направляемся в участок. Всю дорогу думаю о Вике и о том, что будет, если и она реально в чем-то виновата. Но это невозможно. Я чувствую это кожей.
Будь она причастна ко всему, не стала бы обижаться на меня. Обвинять.
Нет, не хочу об этом думать.
Тело напрягается, как только доезжаем. Пальцы, не спросив моего разрешения, крепко сжимают руль. Не хочу выходить из машины. Не хочу слышать, как Катя будет винить Вику, а я уверен, что будет.
– Где вы? – спрашивает майор, сжимая телефон у уха. – В допросной? Окей. Будем через минут пять.
*****
Как мальчишка нервничаю, но заставляю себя идти за Тимофеем. Заходим в помещение для дознания, разделенное огромным зеркалом. С одной стороны – Катя, сидит и трясется от страха. Глаза красные, опухшие. Плачет, часто заправляя светлые локоны за ухо. Захаров, прижимаясь спиной к стене, наблюдает за ней. Задает вопросы, давит.
С другой стороны – мы с майором, внимательно следим за ними. Катя меня не видит, а вот я прекрасно вижу ее и понимаю, как ей страшно. Ей невыгодно звонить своим родным. Отец давно не интересуется жизнью дочерей, занят своими делами. Пытается как-то вылезти наружу из дерьма, в которое влез. С моей помощью. Сестренка путешествует, а мама... Катя боится ее больше всех на свете. Но и Игорь под знаком вопроса... Придет ли за ней? Не думаю... Их отношениям может прийти конец, если мужик узнает о ночных тусовках своей девушки.
– Госпожа Бестужева, у вас в сумочке нашли порошочек. И вы прекрасно знаете, что это такое. Как вы можете это объяснить? – голос Захарова твердый. Убедительный.
Катя даже не поднимает голову и не смотрит на него. Качает головой из стороны в сторону. Отрицает.
– Я... Нет, этого не может быть. Я никогда не принимала эти гадости. Может, кто-то подкинул? – голос дрожит. Она пытается оправдаться, но положение не из лучших.
– Эта девчонка никогда не забудет этот день, – до меня доносятся слова майора. – У Вики на лице написано огромными буквами, какая она наивная. А эта... Стервозная.
– Вика чистая, – снова, скорее всего, пытаюсь себя убедить. Потому что я чувствую – она именно такая. Невинная. Наивная. Умная девочка. Моя девочка.
