Девушка на стойке подозрительно прищурилась на меня, но я нашла в себе силы улыбнуться и сказать:
— Я забыла в номере… очки!
Она кивнула, срисовывая взглядом на всякий случай мои особые приметы, и я пошла к лифту. Сердце вдруг ожило, забарабанило в рёбра так, что я чуть не задохнулась. Блин, блин, блин! Пожалуйста! Я не хочу, чтобы мелкая умерла! Не хочу…
Перед дверью в номер Игоря я снова тормознула. Стрёмно-то как… Страшно… Нет, Люба, страшно будет сидеть у кровати Аришки, смотреть, как она синеет, и знать, что уже больше ничего сделать невозможно. Так что вперёд и снова с песнями!
Я решительно постучала в дверь, прислушалась. Снова постучала. Нет, так я буду ломиться до утра… Достала телефон и набрала Игоря в ватсапе. Гудки… Гудки… Гудки… Сбросив звонок, опять набрала упрямо. Я буду драться до самого конца. Нельзя отступать!
— Кто это, бл… — раздался сонный голос в наушнике, и я вдруг растеряла все слова, только пискнула жалобно:
— Это Люба. Откройте, пожалуйста.
За дверью послышались тяжёлые шаги, щёлкнул замок, и передо мной появился Игорь — как был, голышом, с растрёпанными волосами, с недовольной миной на лице:
— Ты что, забыла что-то?
— Пожалуйста, помогите мне!
Это всё, что я смогла выговорить. На большее меня не хватило: разревелась прямо под дверью, сгорая от стыда, от жалости к Аришке, от собственной глупости. Сквозь слёзы почувствовала, как Игорь втаскивает меня в номер и сажает на диван, но всё никак не могла собраться и прекратить рыдать. Как будто напряжение последних недель, последних дней вырвалось наружу и не собиралось покидать меня без боя. А я не хотела бороться. Я хотела на ручки…
— Ну, ну, что за истерика? — услышала недовольный голос Игоря и только замотала головой, протестуя. Я не истеричка, мне просто так плохо, что край!
— Держи-ка.
В мои губы ткнулось что-то холодное и круглое, я машинально открыла рот и получила порцию алкоголя, которую так же машинально проглотила, закашлявшись от жжения в гортани. Но глоток помог — я очнулась и даже смогла говорить:
— Ч-что эт-то?
— Коньяк, — невозмутимо ответил Игорь, стоя надо мной античной статуей.
— Я же не пью почти! — икая и всхлипывая, протянула неизвестно зачем.
— А что тут пить? Лекарственная доза. Давай ещё глоток.
Я отпила совсем чуть-чуть из маленькой бутылочки и поморщилась. Гадость, конечно, но зато в чувство привела. Подняв взгляд на Игоря, я сжала «мерзавчик» в пальцах и сползла на пол, на колени:
— Пожалуйста… Помогите мне! Умоляю!
— Так, тихо, тихо! — он наклонился, подняв меня, и велел голосом, не терпящим возражений: — Рассказывай, что случилось, только без соплей и истерик.
— Деньги… — всхлипнула я, чувствуя, как отступившее было отчаянье возвращается. — Она забрала деньги!
— Кто она? Эта кукла, что была с тобой?
— Да. Она мне их не отдала… Она вообще пригрозила, что заявит в полицию…
Слёзы ринулись из глаз снова, и Игорь встряхнул меня, прикрикнув:
— А ну, не реветь! Сказал же!
Кивнув, я проглотила рыдания, дыша через рот. Спокойно, спокойно… Нельзя злить его!
— Значит, эта белобрысая тебя кинула? Ну, а я-то тут при чём?
— Мне нужны эти пять тысяч, — прерывающимся голосом сказала я. — Без них она умрёт…
— Так. Объясни чётко и ясно: кто умрёт, почему, вообще, что ты от меня хочешь?
Вдох-выдох. Ещё один. Чётко и ясно я ответила:
— Моя племянница ждёт операцию в Германии. Без операции она умрёт. Ей всего два годика… А в России такие операции не делают до пяти лет… Она уже… У неё уже…
