Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики - страница 66

. Когда Шахт в соответствии с Законом о взаимных торговых соглашениях предложил начать переговоры о тарифах, Халл отказался идти ему навстречу, ссылаясь на дискриминационную торговую практику, использовавшуюся Германией[274]. Заключение двусторонних торговых соглашений с Германией подорвало бы всякое доверие к стратегии Халла, особенно в глазах важных торговых партнеров США в Латинской Америке[275]. Тем временем объемы торговли между США и Германией быстро снижались. В 1928 г. американский экспорт в Германию достигал 2 млрд рейхсмарок, а экспорт из Германии в США оценивался в 796 млн рейхсмарок. К 1936 г. эта торговля сократилась до ничтожного уровня. Американский экспорт в Германию не превышал 232 млн рейхсмарок, а стоимость ввозимых в США немецких товаров сократилась до 150 млн рейхсмарок.

Это поразительное сокращение торговли между Германией и США, двумя крупнейшими мировыми экономиками, и представляло собой реальную сущность «автаркической» торговой политики Шахта[276]. Оно компенсировалось согласованными попытками Рейха наладить связи с производителями из Юго-Восточной Европы и Латинской Америки, которые могли обеспечивать Германию сырьем взамен прекратившихся поставок из США и Великобритании[277]. Важные торговые соглашения были заключены в феврале 1934 г. с Венгрией и в мае – с Югославией[278]. Договоренность, достигнутая с Чили, обеспечивала Германии доступ к селитре и меди. Крупным поставщиком не только кофе, но и хлопка стала для Германии Бразилия.

К концу 1930-х гг. в структуре германского импорта произошел уже весьма значительный общий сдвиг. Но масштабы новых торговых отношений Германии неизбежно ограничивались несоответствием в плане покупательной способности между Германией и менее развитыми странами. Как выразился Шахт с характерным для него красноречием, «Кули не купят у вас всего того <…> что могут купить высококвалифицированные <…> фабричные рабочие»[279]. Более того, агрессивное «вторжение» Германии в Латинскую Америку не могло улучшить отношений с США. Интересы Германии и Америки вступили в прямой конфликт друг с другом – в первую очередь в Бразилии. Настойчивое стремление Германии наращивать импорт хлопка и кофе позволило Рио не попасть в плен к планам Корделла Халла о создании зоны свободной торговли в Западном полушарии[280]. Более того, американцев так сильно беспокоил рост немецкого влияния в Бразилии, что Рио удалось по примеру Германии объявить дефолт по своему огромному долгу Соединенным Штатам, не опасаясь агрессивных ответных мер со стороны Вашингтона.

Одно из наиболее поразительных двусторонних соглашений, начавшее работать в значительных масштабах после 1934 г., было непосредственно связано с противоречием между ограниченными валютными резервами Германии и стремлением режима активно поощрять еврейскую эмиграцию[281]. Этот договор, известный как «Соглашение Хаавара», представлял собой сделку между властями Рейха и группой сионистских предприятий, базировавшихся на апельсиновой плантации Ханотеа в Натанье, на окраине Тель-Авива. В то время как британские власти подмандатной Палестины не пускали в страну иммигрантов, не располагавших достаточными финансовыми средствами, любому обладателю по крайней мере 1000 палестинских фунтов (1 палестинский фунт был равен 1 фунту стерлингов) был гарантирован свободный въезд по так называемой капиталистической визе. Смысл «Соглашения Хаавара» состоял в том, чтобы использовать данную лазейку. Согласно этому механизму германские евреи в обмен на соответствующий взнос в берлинский фонд получали сертификат, удостоверявший наличие у них палестинских фунтов в количестве, достаточном для получения заветной визы. В свою очередь, предприятия из Ханотеа использовали средства берлинского фонда для покупки германских товаров на экспорт в Палестину. После того как немецкие товары были проданы еврейским или арабским покупателям, эмигрантам возвращали их деньги в палестинских фунтах. По сути, это соглашение гарантировало, что каждая рейхсмарка, вывезенная германо-еврейскими эмигрантами, будет компенсирована соответствующим экспортным заказом. По мере того как Рейхсбанк все строже контролировал расходование своих валютных резервов, «Соглашение Хаавара», несмотря на незначительные размеры палестинской экономики, становилось одним из самых эффективных средств вывоза еврейского капитала из Германии. В целом этой схемой для бегства из страны сумело воспользоваться 50 тыс. человек – каждый десятый из евреев, проживавших в Германии в 1933 г. С собой они вывезли 106 млн рейхсмарок, за которые получили ни много ни мало 5,5 млн палестинских фунтов. Таким образом, они переплатили сверх официального обменного курса (12,50 рейхсмарки за 1 палестинский фунт) всего 35 % – в то время как подавляющее большинство еврейских эмигрантов сумело взять с собой лишь ничтожную часть своих финансовых средств.