Пока старик это говорил, я все силился понять, что это – сон или явь. Неужели он пригласил меня сюда только ради этого, и что все это значит? Может ли быть так, что он ничего не знает о случившемся тогда, в день, когда я покинул людей и ушел жить в места, где моими соседями были орлы, ящерицы да полевки? Нет, этого не может быть, он должен сказать мне что-то важное. Почему же он ничего не говорит о тех событиях и о том, что случилось позже злосчастного дня?
– Да вы совсем меня не слушаете, друг мой, – с детской досадой произнес старик. И добавил вкрадчиво: – Вам что же, это неинтересно?
– Простите, просто все это так для меня неожиданно, – стараясь не подать вида, ответил я.
В этот момент принесли два вкусно пахнущих блюда и бутылку вина.
– Ну что, мыть руки? – улыбнулся старик, вставая из-за стола. Я поднялся вслед за ним, и мы направились к умывальнику с прикрепленной к нему цепочкой натилатницей[5].
Вернувшись к столу, мы тут же принялись за еду. Мой собеседник насыщался с превеликим удовольствием, так, будто это он, а не я столько времени не видел нормальной пищи и употреблял все, чем удавалось разжиться в пустыне. Бывало, что мне приводилось поесть за столом, в те редкие случаи, когда я, изможденный, заходил в дома на окраинах глухих деревень. Тогда черствые лепешки и пригоревший плов казались мне пищей царей.
Но в эти минуты голод мой куда-то напрочь пропал, и я только хотел спросить старика о том, ради чего я проделал весь этот долгий путь. Но он ел, не обращая, казалось, на меня никакого внимания.
И мне ничего не оставалось, как приняться за свою порцию, тем более что аппетит, с которым он продолжал уплетать содержимое своей тарелки, передался и мне.
– Как вы считаете, – спросил он меня, – то, что встретились два еврея, не достаточный повод сказать «лехаим»[6]?
Я не заставил себя просить дважды и неспешно наполнил два бокала, приготовившись слушать старца.
– Прошу вас, мой друг, первое слово за вами, сейчас вы скажете то, что, по-вашему, заслуживает быть услышанным, и то, что лежит у вас на душе. Ну, начинайте. – Казалось, он еле шевелит губами, но звуки выходили из его рта довольно ясно и громко.
– Я думал, что первым будете говорить вы, – ответил я, – но раз уж эта честь предоставлена мне…
Старик слушал, приоткрыв рот и глядя прямо мне в глаза. Я не отводил взгляда и продолжал:
– Мне кажется… нет, я уверен, что Создатель не случайно сводит людей под одной крышей, за одним столом, что во всем этом есть чудесное Его проявление, и благодарю, что мне выдался случай… – Я остановился, чтобы перевести дух и продолжить. Но старик меня прервал:
– Чудесные слова, они делают вам честь, а теперь попросите что-нибудь у Кодеш Барух Ху[7], не бойтесь, попросите, но только то, о чем вы действительно хотели его попросить. Обратите к Нему свои мысли и попросите, и помните: Всевышний исполняет просьбы тех, кто искренне в это верит.
Я чувствовал, как душа моя от этих слов поднимается и расправляет крылья. Мое сердце радостно стучало, из глаз готовы были вырваться слезы, и голос мой дрожал, но я говорил… и от слов голос становился все тверже и уверенней.
– Прошу, чтобы наконец я был прощен и с меня было снято проклятие, из-за которого я вынужден скитаться, избегая людей, как дикий зверь. Хочу, чтобы разрешилась эта тайна и я смог вернуться назад, дабы как-то искупить свою вину. Прошу этого, хотя и не имею никаких заслуг перед Тобой и не знаю, хватит ли моей жизни, чтобы отблагодарить Тебя за это.
