- Да. Ты разозлился.
- Нет. Немного. Не настолько, чтобы потерять контроль.
- Ты матом выругался. Я не слышала от тебя такого никогда.
- Я не ругался, Дарин. Наверно, показалось. Я сказал: «Опять».
- О,- прозрела я. – Правда?
- Конечно.
- Все равно – это безобразие! – возмутилась я.
- Согласен, - так же истово поддержал меня Салманов.
Я увидела Рустема, который нес стаканы и пакет.
- Я взял вам шоколад и сэндвичи в дорогу. Ночь, конечно, но мало ли.
- Спасибо, Рус, - поблагодарил Кирилл, принимая стаканы. – Ты нас избаловал.
- Не начинал даже, - улыбнулся водитель.
Рустем прокатил нас по центру, только потом взял курс на вокзал. Я от души благодарила его. Могла бы даже обнять, но слова Кирилла о том, что никто не должен меня касаться звучали весьма однозначно и относились не только к моменту в клубе, поэтому я сдержала свой порыв дружелюбия и ограничилась теплыми словами.
Водитель поставил наши чемоданы у вагона, пожелал доброго пути и пошагал проч.
Проводница, улыбаясь, указала наши места. Я никогда не ездила в СВ, поэтому просто встала посредине и потеряла дар речи.
- Я принесу вам чай и снеки. Завтрак включен, я разбужу. Вагон-ресторан работает до двух часов ночи. Желаю приятной поездки, - оповестила нас проводница, едва поезд тронулся.
- Благодарю, - ответил Кирилл, потому что у меня язык прилип к небу.
Нас оставили одних, и я осела бесформенной массой на лежанку.
- Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу, - проворчала я, заставляя Кирилла в очередной рассмеяться.
Он за сегодняшний вечер вообще бил все рекорды по веселью, поражая меня своим позитивным настроем. Слава богу, он смеется, а не воротит нос, потому что спальное купе оставляло желать лучшего. Даже я со своим пролетарским происхождением понимала, что это фиаско, братан. По сравнению с комфортабельным бизнес-классом самолета спальный вагон фирменного поезда выглядел до безобразия неуютным и буквально дышал старым добрым совком.
- Лучше бы мы полетели, - продолжала кукситься я, ерзая на голубых половичках, которые лежали на полках то ли для красоты, то ли вместо покрывал.
- Нет, не лучше, - тут же перестал улыбаться Кирилл.
- Почему ты боишься летать? – мой язык бежал впереди паровоза.
Кирилл взглянул на меня, и я считала удары сердца с перестуком колес. Напряжение повисло между нами, и показалось, что сейчас снова заработаю наказание за дерзкие неуместные вопросы. Но Салманов первый отвел глаза, стал возиться с бельем.
– Поезд, как поезд. Вполне чисто, - проговорил он, игнорируя мой вопрос. - Меня устроит татарский колорит вполне. Ляжем спать и не заметим.
- Ты ляжешь, да? И не будешь чесаться тут?
Я решила не настаивать на неудобном вопросе, чтобы не дразнить гусей. Моя задница еще помнила неласковые удары плети.
- Буду, конечно, но завтра действительно сложный день, и нам обоим нужно выспаться. Или ты собиралась всю ночь напиваться в вагоне ресторане? Только корейской морковкой не закусывай, - снова стал издеваться Кирилл, присев напротив меня.
Проводница принесла нам чай в граненых и с подстаканниками.
- Ради этого люблю ездить в поездах. Классные штуки, - кивнул на чай Кирилл.
Мы пили чай с сэндвичами из кофейни от Рустема, смотрели в чернильную темноту за окном, проводница забрала пустые стаканы
- Чистить зубы и спать, - скомандовал Кирилл, когда мы снова остались вдвоем.
- Ты не собираешься заниматься со мной сексом? – выпалила я.
