- Если курсы, то не подготовки к родам, а что-то полезное… - поразмыслила я вслух, хотя, пока не приняла никакого решения. - Может, я быстро обучусь и смогу зарабатывать сама. Тогда и вам не так накладно будет.
- А вот этого слышать не хочу, иначе бы не предлагал, - веско сказал Владимир Андреевич, поднимаясь на ноги. - Всё, что заработаешь - если будет такая необходимость, конечно - твоё и ребёнка. Ну так что?
Я подняла взгляд на него и, закусив губу, помедлила с ответом. Предложение было очень заманчивым, но вот так вот решиться и поменять всё своё существование, которое совсем недавно казалось чётко выстроенным и понятным, стало страшно…
- У меня есть время подумать? - спросила я. - Мне же язык нужно хоть какой-то знать…
- Твоего базового английского будет достаточно. Маша поможет тебе на первых порах. Она знает испанский. Ну а дальше уже сама посмотришь, достаточно ли тебе твоих знаний, или станешь учить ещё один язык. - Владимир Андреевич вновь улыбнулся и ответил на самый главный вопрос: - Что же касается времени на подумать… оно есть. Но немного. Нужно будет быстро урегулировать вопрос с визой. Попробуем получить её на продолжительное время. Но если что, это решаемо в будущем. А так…
- Я согласна! - вдруг выпалила, решив не сдерживать того, что само рвалось наружу.
Это ведь не навсегда. Я просто уеду, спокойно рожу ребёнка, а после вернусь. И никто никогда не узнает ни о чём. А если останусь - не миновать встреч с бывшими одноклассниками, вопросов, додумываний и пересудов. Всего того, что уже заранее меня убивало.
- Вот и хорошо, - кивнул Владимир Андреевич. - Как будешь готова, поговорим с твоей мамой. Но, я думаю, она будет только за.
Он вышел, оставляя меня наедине с собой. Вновь мелькнуло горькое чувство несправедливости и потери, но я быстро прогнала его прочь. Что толку плакать о прошлом, когда оно ушло и больше никогда не вернётся? Значит, дело за малым. Начать жить в настоящем и сделать всё по максимуму для будущего.
Теперь уже не только моего.
4. 4
Через две недели я сидела в зале, ожидая посадки на рейс. С Машей мы должны были встретиться уже по прилёте в Мадрид. Она направлялась туда из Москвы, я - из Петербурга. Моё отбытие стало сюрпризом для Веры, и мне даже показалось, что подруга обиделась из-за того, что я покидаю её.
Мой секрет, по словам Веры, она сохранила. Ни одна живая душа, кроме неё, о беременности не знала. И даже если Лёша всё же каким-то образом выяснит, что станет отцом, я уже буду далеко. Так что он вполне сможет сделать вид, что его это никоим образом не касается.
- Кать! Тимофеева! - донёсся до меня голос, от которого я остолбенела.
А потом, как в самых сказочных историях, успела напредставлять себе миллион самых несбыточных фантазий.
Лёша узнал о ребёнке, о том, что я уезжаю и вот примчался меня остановить. Ему даже пришлось купить билет, чтобы пройти в зону посадки. И теперь Зеленов - а голос принадлежал именно ему - практически на одном колене стоял возле меня, держа коробочку с кольцом. Именно такие картинки пронеслись в мыслях со скоростью света.
Впрочем, когда я обернулась к Алексею, поняла, что ничего подобного произошло. Зеленов тоже куда-то собирался лететь, и я очень понадеялась, что не в Мадрид.
- Привет, - тихо поздоровалась я с ним, и Лёша, оглядевшись, словно нас могли увидеть вместе, а он этого очень бы не хотел, кивнул на двери гейта, который вёл на посадку до Красноярска.
