Коробочка ответила абракадаброй.
– И не матерись, ты же девушка.
– усмехаюсь я.
Закрываю аппарель и начинаю взлёт.
– Сядьте там что ли. Я с 1991 года не летал, да и тогда с инструктором.
– кричу я ребятам.
Летать на этом боте оказалось проще, чем автомобиль водить.
– Кого куда? – спрашиваю я.
– Меня домой.
– Меня в Балашиху.
– Беру курс на север.
Первым высадил Серёгу, потом высадил Юрку. И по дуге полетел домой.
– Молись, чтоб с моей семьёй всё нормально было, иначе позавидуешь мёртвым.
– рычу я, чувствуя волнение.
– И что ты мне сделаешь? Трахнешь? Так я не против.
– Шкуру с живой сниму, и это не метафора.
– ухмыляюсь я, видя её страх.
Я не зверь, мне необходимо её запугивать, пока. Иначе может какую-нибудь глупость устроить. Доберусь до своих – выпущу её. Она хоть и враг, но смешная больно.
Вот сажусь у дома, давя машину. Выхожу и иду к открытому подъезду. Дверь квартиры выбита, как и все остальные. В квартире относительный порядок. Жены и дочери нет. Не веря в плохое, иду в комнату дочери и слышу слабый писк под дочкиной кроватью. Нагибаюсь и вижу её, кусающую кулачок, очевидно, чтоб не закричать от страха.
– Вылазь, дочка. Папка пришёл.
– говорю я.
Она посмотрела на меня. И пулей вылетела и повисла на шее.
– Папа, они маму и всех забрали, я под лестницей в подъезде спряталась, меня и не увидели. А коты наши убежали.
– Переодевайся, как для похода в лес. Бельё и сменную одежду собери.
– говорю я и иду переодеваться.
Собрались мы быстро. Садимся в бот и взлетаю. Есть тут одно место. Там раньше небольшой склад военных был, потом его забросили. Просто сняли охрану и забыли. Нашёл я его случайно, у нас в том районе учения были. Перелетел за три часа и загнал бот в ворота, они большие. По земле до этого склада добираться очень сложно.
Оставляю бот в «предбаннике» и веду пленницу и дочь в следующий отсек. Выдёргиваю спальники со стеллажа, это вещевой отсек.
Склад этот маленький, рассчитанный на снабжения группы специального назначения. Такие склады есть у всех ведомств. Одни размещены в населённых пунктах, другие в глухих местах. В советские времена их было много, с приходом «демократических сил» одни вывезли, другие остались на балансе, а некоторые просто забыли.
Размещаю их на полу и иду в другой отсек и беру три банки тушёнки и пачку галет. Заодно беру две банки сгущёнки. Выхожу к ним и ставлю на небольшой столик. Потом приношу котелок воды, тут рядом родник. Вытаскиваю из ящика стола сухое горючее. Тут же была специальная подставка, похоже, охрана перекусом баловалась.
– Кто горячим есть будет, а кто холодным?
– Пап, давай бутерброды, есть охота.
– Ставлю котелок с водой на подставку и поджигаю горючее. Открываю банку и делаю галеты с тушёнкой.
Девочки хватают готовые и засовывают в рот.
– Не давитесь на сухую, сейчас чай будет.
Когда все поели, стали устраиваются на ночлег. Показал, где тут туалет, и пошёл на выход покурить.
Сижу курю самокрутку с махоркой, нашёл на складе. Сзади подходит пленница.
– Тебе лучше сдаться. О дочери подумай. Я понимаю, что ты воин и не из слабых. Меня будут искать и не улетят, пока не найдут. – говорит она.
– Ты что, дочь императора? – усмехаюсь я.
– Незаконнорождённая, но достаточно любимая. – говорит она.
– Что ж тебя в бой пустили?
– Никто не ожидал серьёзного сопротивления на киностудии. – говорит она.
– Разочаровал я вас, значит? – улыбаюсь я.
