Он даже не закрыл дверь. Из коридора долго не удавалось уползти в комнату. Она облокотилась о стену руками. Лёша её «съедал». Всю. Снизу, сверху, вдоль и поперёк. Она несколько раз теряла сознание. Небеса отдыхают. Космос смотрел на них и застывал в определённые моменты. Ничего не существовало, кроме этого момента. Время исчезло. Исчезла квартира, коридор в ней. Они были где-то в воздухе. Метров так тысяч двадцать над землёй…
…Разговор о суде был сравним с их сексом. «Милая» девушка Ульяна выбила себе из какого-то «товарища» тридцать миллионов рублей на развитие собственного бизнеса. Параллельно обворовав фирму, в которой работала, на два миллиона рублей. У неё заморозили все счета и арестовали. Но никто не знал про сумму в тридцать миллионов. Кроме судьи и самой Кати. Это был закрытый счёт в каком-то странном банке. Подумалось, что вернулись 90-е годы.
– Лёш?
Они лежали на полу всё в том же коридоре.
– Да?
– Давай так: тебе двадцать, нам десять.
– Что?
– Я про тридцать миллионов. Расписки и долговые договоры ведь у тебя?
– Конечно. В ячейке, в банке.
– Тогда всё просто. Иск удовлетворят сразу, переведут тебе деньги. А ты переведёшь нам нашу часть.
– И куда я их вложу? Ну, официально?
Катя говорила, находясь в нижней части тела Алексея. Она говорила, целовала, снова смотрела на него. Они ещё летели…
– Тобой заведено уголовное дело на твою бывшую девушку.
– А это ты откуда знаешь?
– Это же один округ, где всё произошло, когда она повредила тебе ребро и обворовала. Это дело у Лизы. Судьи.
– Уже? А что ж они мне не звонят больше?
– Потому что твою подругу…
Алексей резко привстал. Боль пронзила тело. Катя испугалась.
– Лёш… Я… прости, пожалуйста…
– Проехали.
Металл в его голосе был явен, как и всё происходящее.
– Я просто дура.
– Кать… Я не злюсь. Но не надо так.
– Да… Всё… Никогда…
То, что она стала делать дальше, не просто сгладило конфликт. Его вроде как и не возникало. Высота их полёта дошла до дальних вселенных. Со всеми существующими у космонавтов перегрузками. Они оба кричали, рычали. Не хватало дыхания… Спали часа два, замёрзнув на полу напрочь… Потом ползли на кровать в комнате… И всё повторялось… Снова, ещё… Ещё… Они растворились друг в друге.
Реальные возможности Алексея
и их результативность
Ключ судорожно был сжат в ладони. Боевик наклонился к Алексею. Перевёл взгляд на его дочь, потом на её подругу. Без глаза он остался в момент, когда автомат сполз с его плеча. Дебил просто был сильно уверен, что он ковбой. Пока шёл по салону аэробуса, перевесил «калаш» на одно плечо. Спецпротивогаз просто пристёгивался к комбинезону, и Алексей, рванув за капюшон, соединил террориста с непознанным газом и своим заветным ключом. «Одноглазый, спой про Чикаго! Я не одноглазый, у меня два глаза! Бах! Ковбой выстрелил. Чикаго-Чикаго-Чикаго»…
Анекдот не вязался с ситуацией, но Алексей, стаскивая с террориста одежду и надевая «хобот», даже напевал «Чикаго-Чикаго» себе под нос. Адреналинило конкретно всё его тело. Алексей стал глубоко вдыхать и выдыхать. Боевик не успел вскрикнуть. Газ доделал работу Лешиного ключа. «А где же болевой шок?» Алексею лезли в голову неожиданные мысли. Его же роняли в детстве… «Так… Я во втором салоне. Этот урод либо должен пройти все салоны один, но что скорее всего, их двое… Где твой приятель, одноглазый?» Алексей еле успел затащить на противоположный им с дочерью ряд пассажиров вырубленного боевика и согнуться в три погибели на своём месте, – в салоне появились двое. «Партия и Ленин – близнецы и братья. Я буду Ильичом». Теперь они все трое были одинаковые: цвет комбинезонов, противогазы, автоматы. Аэробус ехал по гаревой трассе почти бесшумно. Алексей очень осторожно проверил обойму на «калаше», поправил три запасных в подсумках. Проверил макаров. Засунул за пояс десантный нож.
