«Все равно он тебе совсем не подходил», – вдруг прерывает наше взаимное идиллическое молчание Давид.
Ну вот, получается, он думал вовсе не о чем-то стоящем, а о наших отношениях с Владленом. Как-то грустно. Не нужно было мне впутывать брата в свои проблемы в отношениях.
«Наверное», – только отвечаю я.
Мы переходим с одной тропинки на другую, взбираемся на небольшой холм, откуда уже видны дома, построенные на самом берегу Волги. В отличие от тех, что стоят на нашей линии, эти здания не отличаются разнообразием. Все они сложены из кирпича спокойного бежевого цвета. Выглядят весьма солидно. Если повернуть налево и пройти около ста-ста пятидесяти метров вдоль берега, то можно увидеть новенькие таунхаусы. Глядя на них, хочется верить, что люди, поселившиеся здесь, на самом берегу этой широченной и красивейшей реки станут хоть чуточку счастливее оттого, что из окон их жилища открывается столь великолепный вид.
Наконец, мы оказываемся на береговой линии. Давид быстро скидывает свои кеды прямо вместе с носками и заходит в воду по щиколотку. Как и я, он предпочитает обездвиживающе ледяную воду, и уже в мае открывает купальный сезон.
«Заходи тоже! – зовет меня брат. – Здесь здорово!»
Несмотря на то что сегодня пасмурно и ветрено, на пляже все-таки присутствует человек двадцать. Одна компания жарит шашлыки и мучает гитару, другая – играет в какую-то настольную игру, которая на деле прекратилась в наодеяльную или в напесочную – это уж как посмотреть.
«Идеееем!» – кричит Давид, и плескается водой в мою сторону водой.
Несколько капель достигают цели. Такие ледяные, что дух захватывает.
«Неееет, спасибо», – я хитро улыбаюсь и делаю несколько шагов назад.
Кажется, я наступаю на что-то, но почти не обращаю внимания, и продолжаю стоять так, пока очень знакомый мужской голос не предлагает:
«Может, соблаговолишь сойти с моей ноги?»
Оборачиваюсь. Экстремально близко от меня оказывается плечо Фарбера. Опускаю глаза вниз и вижу, что действительно топчу его левую ногу своей пяткой.
«Извините».
Снова отхожу назад, как раз туда, где меня уже ждут мокрые и холодные ладони Давида, которыми брат обхватывает мое и без того продрогшее тело. Фарбер с интересом наблюдает за нами, и когда я перестаю визжать, они с Давидом некоторое время просто стоят и смотрят друг на друга. Наконец, Давид протягивает руку и представляется:
«Давид Канкрин».
У нас с ним разные фамилии, но новому начальнику явно это имя должно что-то говорить, потому что Давид, помимо того, что неплохо ведет дела в семейном оружейном магазине, ещё и занимает должность начальника складов в отделе сбыта. Они до сих пор не были представлены друг другу только потому, что брат в очередном отпуске. Он всегда идет отдыхать таким образом, чтобы захватить половину августа и половину сентября, и меня каждый год разбирает жгучее чувство зависти по этому поводу, поскольку мне, несмотря на то, что я какой-никакой руководитель, не разрешается брать отпуск тогда, когда захочу.
Фарбер бросает на мокрую ладонь подозрительный взгляд, который сложно описать. Таким, наверное, судьи озирают особо опасных преступников. Затем все-таки следует рукопожатие и ответное представление:
«Роберт Фарбер».
Ба, его зовут Роберт. Имя-то какое! Ловлю себя на мысли, что всю неделю не называла его ровным счетом никак, если не считать обращением то моё возмущенное «эй», когда он усаживал меня в машину.
