Вспыхнувшую от гнева. Моя фраза, сказанное мной моей проблеме! Истомин иронично блеснул глазами, глядя на меня, посмотревшую в сторону и сделавшую щедрый глоток чая, чтобы успокоиться. Мой взгляд упал на отжатый у Стрельникова чизкейк и я снова почему-то разозлилась.
- Сигнал нот фаунд. – В его голосе легкий отзвук удовольствия.
Это вывело меня из себя, ибо я вообще понять не могла, кто он и что он делает, а ошибаться мне нельзя, это я уже осознала. И он этим пользуется, сидит, глумится и даже не считает нужным это скрыть, а я ответить не могу, хотя он добро дал, но и границы обозначил, когда медленно придавливал взглядом. И то, как я хочу ответить на такое к себе отношение, явно находится в столбце запретов в скрытой от человечества скрижали, с описаниями способов выжить при контактах с оным паскудством.
- Вы о чем вообще? – спросила, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закатить глаза и максимально надменным жестом не выплеснуть в него чай.
- Я отвечаю на ваши вопросы, Алена, а вы о чем? – изобразил недоумение, взбесив меня окончательно, - я не знал, кем вам приходится Еремеев, терялся в догадках, все-таки зам у него такой… своеобразный. Если мне что-то интересно, я спрашиваю об этом прямо. Что вас смутило? Вроде бы, в моем любопытстве нет ничего предосудительного.
- Постановка вопроса меня смутила. Почему не спросить нормально: «в каких отношениях вы с Еремеевым», а не сразу после Егора...
- А, это. Каюсь, грешен. Это минус моего типа мышления, характеризуемого тем, что когда думаешь о многих вещах одновременно, то не всегда вовремя понимаешь, что вербально мысль не отражается в постановке предложения, поэтому для коридорномыслящего человека мои вопросы выглядят нелогичными, отрывочными и часто понимаются искаженно. Одна из причин, почему я избегаю общения с людьми.
- Избегаете с коридорномыслящими людьми. - Кивнула я, чувствуя, как кривятся мои губы в усмешке и торопливо сжимая их, чтобы это скрыть.
- Не хотите уточнить, почему тогда я с вами тут сижу?
Откровенная провокация.
Но я не настолько дура, чтобы поддаться подобной манипуляции и позволить увести меня во взрыв из-за того, что, якобы, меня оскорбили. Это срабатывает с истеричками и ущербными личностями, видящим во всем критику и желание себя задеть. Для человека, который понимает, кто он, это такая себе попытка сделать шоу из его эмоций. Потому я, прицокнув языком, снисходительно ему объяснила, с кем он тут в кошки-мышки играет:
- Потому что я не коридорномыслящая, несмотря на то, что вы с завидным усердием стараетесь меня в эту когорту вогнать.
- Не старался. Проверял. Теперь точно сработаемся. – Довольно заключил он, немного прищурившись и вглядываясь в мои злые глаза с легким оттенком интереса.
Да хрен тебе и даже без масла, Истомин, и желательно в жопу. Стрельникову вилы, а тебе, так как от тебя польза, так уж и быть, калибр поменьше.
Пусть дуру себе найдет и развлекается, потому что для меня он - это исключительно мешки с деньгами, защита от шакалов и перспектива развития. Захочет большего, так изначально не на том перроне встал, а у меня туфли слишком дорогие, чтобы их изнашивать лишними передвижениями в его сторону. Да и цена ошибок слишком высока. На миг мою браваду и раздражение жестко обрубила ассоциация с тем его взглядом, с тем ощущением, которым он меня одарил. Которым был щедро одарен Стрельников, еще наверняка имеющий сейчас последствия от этого отношения. Во все дыры, включая черную. Снова чувство мороза по коже.
