– Думаю, через неделю.
– Через неделю?!
– Что тебя так удивляет?
– Не знаю, – пожала плечами. – Возможно, то, что ты говорил о магии смерти. Я ведь могу кому-то причинить вред…
– Не причинишь.
– Не причиню? А что насчет кресла и ковра в ванной, которые тебе пришлось поменять?
– Это был единичный случай. Больше такое не повторится.
Он говорил, как выдавал информацию из справочника. Из весьма запутанного справочника, в котором одно слово расходилось с другим.
– Не повторится? Но ведь магия смерти…
– Твоя магия не имеет отношения к магии смерти, – Эрик повернулся, чтобы встретить мой взгляд.
– То есть как?!
– Твоя магия – полная ей противоположность. Ее называют магией жизни.
Не в силах поверить в услышанное, замерла. Магия жизни?!
– Но ты говорил…
– Я помню, что я говорил, Шарлотта.
Помнит?! Все это время я думала, что моя магия способна убить, все это время, когда сходила с ума от переживаний, когда мучилась от неизвестности, когда…
– Но как же то, что произошло?! Что это было?
– Это способность сродни моей. Ты тоже видишь смерть.
– Но ты… ты видишь ее, потому что ты…
Осеклась.
Внутри все мелко подрагивало, дрожь перетекала в пальцы и бежала по телу. Эрик молчал, но мне не нужны были слова, его взгляд говорил о том, что я и так знала.
Потому что я умирала. Я тоже умирала, как и он.
Вот теперь меня затрясло и затрясло по-настоящему. То, что я не помнила свою смерть, точнее, свою к ней близость, еще не значит, что этого не было.
Вскочила, комкая в руках салфетку.
– И ты только сейчас это говоришь?! Эрик, это не просто магия, это… моя жизнь. Ты должен был сказать об этом до того, как я подписала договор!
Глаза Эрика сверкнули сталью.
– Сказать тебе? Когда, Шарлотта? Я сам узнал об этом, когда ты сказала про ожившие розы. Сказать тебе, что ты умирала, когда ты и правда чуть не умерла?
Он поднялся вслед за мной, и мы оказались лицом к лицу.
– Я. Чуть. Не потерял тебя. Тогда.
Сейчас это был голос Ормана: надломленный, низкий, глухой. Не успела даже опомниться, как его ладонь легла мне на затылок, а губы прижались к моим. Раскрывая и выпивая мое дыхание, сжигая остатки сомнений. Сейчас я сама подалась к нему, отвечая на поцелуй. Прижимаясь и чувствуя, как резкими сильными ударами отзывается под ладонью его сердце. Он целовал меня так, словно в последний раз, и этот поцелуй ничем не напоминал все, что у нас было раньше.
Рваный.
Между вздохами, которых не хватало.
От этого поцелуя горели губы. От прикосновения его ладони, мягкого и в то же время уверенно-сильного, горела я вся. До той минуты, когда Эрик хрипло выдохнул и отстранился. Если так можно выразиться: несколько дюймов между нами, текущее по коже дыхание и пальцы, перебирающие мои волосы.
– Обещай, что больше не будешь умалчивать ни о чем, что касается меня, – попросила серьезно. – Особенно о моей магии. Пожалуйста.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Обещаю. А ты обещай, что не будешь заставлять меня ревновать, Шарлотта. Ты моя и только моя.
Взгляд его потемнел, но в груди почему-то стало тепло.
Так тепло, что никакой камин не нужен.
– Обещаю, – ответила в тон ему.
– Хочешь десерт?
– Разве что чаю, – ответила, глядя в эти плывущие глаза. – А ты?
– Он у меня уже был.
Несмотря на то, что надо бы уже отучиться от этой вредной привычки, я покраснела.
– О чем ты сейчас подумала, Шарлотта?
– О том, что… нам, наверное, пора в библиотеку?
Попыталась вывернуться из его рук, но Эрик перехватил меня и привлек к себе.
