2
До места, указанного в листовке, оставалось пройти полтора квартала; Антону начали попадаться люди, одетые по-военному и с повязками на рукавах. Они оживлённо беседовали друг с другом, курили «Лаки Страйк» и демонстрировали нарочитое безразличие к прохожим. «Стар приёмчик, – улыбнулся про себя Антон. – Дескать, много их. А раз много – не все же они дураки. Присоединяйтесь! Они ещё посмотрят, взять ли нас. Покапризничают, потребуют время на размышления. А сами спят и видят, как бы окрутить побольше козлов». Он шёл не спеша, готовый потешиться всласть. Возможно, он умышленно даст охмурялам надежду, проявит нерешительность. Они возьмутся за него с утроенной силой, начнут уговаривать и убеждать, предложат взять кредит – да прямо у них! Прямо сегодня и тут же, не отходя! Если нет у него с собой денег на вступительный взнос! Да! Как будто он не знает, что всё упирается в деньги! Иначе зачем наряжаться, как пугала! Печатать газетки и листовочки! А как же! Ясно, у них контора самая лучшая. Только-только открылась. Ваше процветание обеспечено, уважаемые гости! Благоденствие наступит прямо сегодня! Только доверьтесь! «Хрен вам», – пробормотал Антон мечтательно и переключился на простых прохожих. Сутулые безработные спины и опущенные плечи выдавали потенциальных гостей. Антон заносчиво приосанился. «Так называемая биомеханика позвоночника, – подумал он.– Человеческая жалкая тварь гуляет себе не хер гордо выпятив, а задницу отклячив, как предвечно замыслено», – Беллогорский, додумывая мысль, закончил её оборотом из только что просмотренной религиозной статьи. Он подошёл к парадному подъезду; там толпился народ – большей частью бесцветные соколы «УЖАСа». Двое торчали у самых дверей, один из них задержал Антона и вежливо спросил, к кому он направляется.
– Не знаю, – пожал плечами Антон, слегка растерявшийся от очевидной наглости вопрошавшего. Даже не скрывают, что нужно прийти не вообще, а к кому-то! Ведь система известна, так бывает всегда и везде: кто вербовщик, тот, как выясняется впоследствии, и получает куш! После уплаты вступительного взноса… Хоть бы подождали чуть-чуть, попытались запудрить мозги, а уж потом показывали истинное лицо компании.
Краснорожая обезьяна в гимнастёрке взяла у Беллогорского пригласительный билет.
– Вот же написано – вам к господину Ферту, – медленно, словно дебилу, объяснил часовой.
– Неужели к самому Ферту? – издевательски поразился Антон, обнаружив, что верно! мелкими буквами внизу было приписано – «инструктор Ферт».
– Вы с ним знакомы? – краснорожий благожелательно осклабился.
– Шапочно, – ответил Беллогорский и отобрал билет.– Куда мне пройти?
– В конференц-зал, на втором этаже.
Антон вошёл в здание, спившийся сокол крикнул ему вдогонку:
– Гардероб – сразу направо, за углом! У нас принято снимать верхнюю одежду!
«Обойдёшься», – пробормотал Беллогорский себе под нос и начал подниматься по лестнице как был – в грязно-коричневой, будто заплеванной, куртке и вязаной шапочке «Seiko». Поднимаясь, он намеренно разжигал в себе негодование: «Что творится! Явные фашисты – и пожалуйста! помещение в центре города, милиции нет… Рано или поздно доиграемся!» На втором этаже его встретила очередная гимнастёрка. В руках у воина был изящный серебряный поднос с канапе и фужерами, полными белого вина.
– Только куртку придётся оставить внизу, – молвил угощатель с вежливым сожалением, но непреклонно.
