Возбуждение, охватившее Майлза, понемногу улеглось. В словах Форобио не было никакого скрытого смысла. Роль адмирала Форкосигана в отражении попытки цетагандийцев захватить контролируемые Верваном п-в-туннели была известна всем. Зато никто не знал о роли, которую сыграл агент Имперской безопасности Майлз Форкосиган, вовремя призвавший адмирала в Ступицу Хеджена. А поскольку этого никто не знал, никто не был ему за это благодарен.
«Эй, послушайте, я – герой. Только не могу об этом рассказать. Засекречено».
Для Форобио, да и для кого угодно другого, лейтенант Майлз Форкосиган был младшим офицером, курьером Имперской службы безопасности, получившим должность по блату, чтобы не путался под ногами. Мутант, одним словом.
– Мне казалось, при Верване Хедженский союз достаточно потрепал гем-лордов, чтобы те попритихли хотя бы на время, – произнес Майлз. – И наиболее воинственная партия переживает не лучшие времена после самоубийства генерала Эстаниса… это ведь было самоубийство, не так ли?
– Конечно, хотя вряд ли добровольное, – ответил Форобио. – Самоубийства по политическим мотивам бывают у этих цетагандийцев весьма хлопотным делом, особенно когда самоубийца недостаточно содействует этому.
– Тридцать два ножевых ранения в спину, – пробормотал Айвен. – Да, более странного самоубийства я не знаю.
– Совершенно верно, милорд. Однако сложные отношения между командирами из гем-лордов и отдельными тайными фракциями аут-лордов заставляют их преподносить все эти операции в совершенно новом свете. Верванский конфликт официально именуется результатом самодеятельности отдельных офицеров-авантюристов. Виновные понесли наказание; забудьте.
– И как, интересно, они теперь называют цетагандийское вторжение на Барраяр в годы правления моего деда? – поинтересовался Майлз. – Разведкой боем?
– Вот именно. Если только они вообще упоминают об этом.
– Все двадцать лет конфликта? – спросил Айвен, прилагая огромные усилия, чтобы не расхохотаться.
– Они предпочитают не углубляться в утомительные подробности.
– Вы обсуждали вашу точку зрения на планы цетагандийцев относительно Мэрилака с Иллианом? – спросил Майлз.
– Да, мы постоянно держим вашего шефа в курсе событий. К сожалению, в настоящее время никаких материальных подтверждений моей теории нет. Все это не более чем мои умозаключения. Имперская безопасность предпочитает оперировать фактами.
– Я… это не входит в мою компетенцию, – сказал Майлз. – Ничего не могу сказать.
– Я только хотел, чтобы вы представляли себе ситуацию.
– О да.
– И еще… сплетни всегда контролируются не так тщательно, как следовало бы. Не исключено, что до вас двоих и дойдет что-нибудь. В таком случае постарайтесь сообщить это моему протокольному офицеру, полковнику Форриди. По возвращении он будет ежедневно встречаться с вами. Сообщайте ему все, что покажется вам заслуживающим внимания.
– Понял? – толкнул Майлз локтем Айвена. Тот только пожал плечами. – И, гм… постараться выдавать не больше, чем узнаешь сам?
– Ну, я в этом отношении совершенно надежен, – с улыбкой признался Айвен. – Я не знаю ничего.
Майлз с безразличным видом пробормотал так, чтобы тот услышал:
– Мы знаем кое-что, Айвен.
Поскольку все инопланетные посольства концентрировались в пределах одного городского района, поездка оказалась недолгой. Машина спустилась на уровень ниже и замедлила ход. Ворота с подземной стоянки открывались прямо в ярко освещенный вестибюль; ощущение того, что находишься под землей, почти отсутствовало благодаря светлой мраморной отделке стен и обилию искусственных растений. Мэрилакские стражники с поклоном проводили барраярцев к лифту. При этом они, несомненно, успели просканировать своих гостей – Айвен, похоже, вздохнул с облегчением, вспомнив про оставленный в посольстве нейробластер.
