– На день рождения закупаете? – поинтересовалась она.
– На похороны, – мрачно пояснила я и поволокла сумку к выходу.
Хотя она и была на колесиках, но передвигалась с трудом. Я направилась к мосту через Москва-реку, пристроилась возле парапета и, отдышавшись, начала процесс аллергизации. Как ни странно, отрава оказалась вкусной. Я обмазывала нечищеную палку колбасы майонезом, горчицей и кетчупом и, жадно откусив, неистово жевала ее, заедая сочными апельсинами. Затем добавляла жирной селедки с шоколадом, запивая эту смесь клубничным йогуртом. Как я ни старалась, много съесть не удалось. Но и этого, наверное, будет достаточно. Я прислонилась спиной к мраморному ограждению и стала ждать смертельной реакции. Но мне было хорошо. В животе ощущалась горячая тяжесть, даже потянуло на сон. Прождав безрезультатно полчаса, я поняла, что попытка аллергического отравления не удалась. Осталось последнее – топиться в Москва-реке. Почему-то в памяти всплыл старый анекдот, как один самоубийца решил повеситься. Нашел дерево на берегу реки, привязал веревку за ветку и повис. Ветка не выдержала и обломилась. Он с высоты плюхнулся в воду и стал захлёбываться. Перепуганный, выскочил на берег: «Так же и утонуть можно!»
Я доползла почти до середины моста и остановилась. Назад дороги не было. Только вниз. Я посмотрела туда, но ничего кроме темноты не увидела. Надо сразу камнем на дно, пока никого нету, да и чтоб не замерзнуть. А то вода, наверное, холодная. Но где взять камень? А сумка на что? – осенило меня. Она на десяток хороших кирпичей потянет! Я попыталась поставить ее на ограждение. Но не тут-то было. Не с моими физическими данными. Тогда я сделала по-хитрому. Выложила почти все из неё, подняла ее наверх и снова затарила. Ты смотри, какая я сообразительная, когда мне что-то действительно нужно, порадовалась я за себя. Теперь следовало просунуть голову в ручки сумки и оттолкнуться. Я стала взбираться на ограждение, одновременно вставляя голову в петли. И не успела я ничего сообразить, как сумка, сдвинутая с места, сорвалась и потянула меня за собой. Я полетела кубарем вниз. Во время одного из пируэтов в воздухе, ручки слетели с моей шеи, и мы понеслись каждый по отдельности.
– Ой, мамочка! – успела заверещать я и со всего размаху шлепнулась вслед за сумкой об твердую, ребристую поверхность воды. Что-то сильно хрустнуло, а вот всплеска я не услышала. Последнее, что мне запомнилось, был гневный женский голос:
– Итить твою мать!!!
Моя кровать почему-то мерно покачивалась, а рядом плескалась вода. Наверное, Василий принимает ванну, решила я. Но почему в моей спальне?
Я разлепила глаза и вместо потолка увидела темное звездное небо.
– Крышу, наверное, снесло, – вслух подумала я.
– Это точно! – вдруг раздался рядом женский голос, и я увидела над собой незнакомое лицо.
– Где я, еще на Земле?
– Нет, уже на воде.
Я попыталась встать, но тело пронзила боль, принудив снова замереть в той же позе. Сознание окончательно вернулось ко мне, и я все вспомнила.
– Так я не под водой? – робко поинтересовалась я.
– Ты в лодке.
– В подводной?
– Ты чё, правда чокнутая?! – разозлилась женщина. – Ну не ёлки-палки! В кои веки выбралась на природу, подышать свежим воздухом, покататься на лодке. Так – на тебе! Какая-то чувырла валится прямо на голову с месячным запасом продуктов!
Мне стало неловко, я заёрзала, и снова боль дала о себе знать.
