В прихожей возня, диалог громкий, но слов не разобрать. Хлопнула дверь, врач вернулся к нашему Вайсу. Я пододвинул телефон образованному Менго.
– Звони.
– А кто знает номер телефона?
– А кто вообще может знать номер телефона воинской части? – резонно спрашивает Луговой.
– Дежурный по Военному Округу, наверное, – подсказываю я.
– Ну и что мы ему скажем? Что мы в самоволке?
– Правильно, лучше не звонить, опоздали и опоздали. А так раздуем ЧП на весь гарнизон, только хуже будет.
– Верная мысль.
– Главное, чтобы номер у Вайса проканал>55. А то лепила больно стрёмный>56.
– Да, врач просто, как с нашей призывной комиссии – Рентген хуев.
Так прошло еще минут тридцать. Снова стук в дверь, мимо прошел дежурный, снова те же голоса и спор уже на повышенных тонах. Дежурный вошел к нам.
– Ребята, там ваша помощь нужна. Помогите, пожалуйста, человеку.
Мы в недоумении вышли на улицу. На улице стояли открытый бортовой грузовик и водитель с неряшливой седой щетиной:
– Ребята, помогите, очень прошу.
– Ну чего там у тебя, – предвидя коммерцию, развязно спрашивает бывалый Эдик.
– Дык, покойник у меня в кузове. Пацанчик, малолетка утоп, мне приказали, вот я его сюда и привез. Первый раз я здеся. Хотел сдать в приемное, а мне этот дохтор говорит, морг, типа, там в конце улицы за воротами железными. Дык, ворота там есть, да только ж никто их не открывает в эту пору.
Было уже начало двенадцатого. Мы стояли в растерянности.
– И чем же мы тебе можем помочь, отец? – Эдик уже совершенно другим тоном.
– А вас же шесть человек, я подъеду к воротам, двое перелезут через ворота, двое залезут и сядут на ворота, а двое станут в кузов. Так мы пацанчика через ворота и передадим, с Божьей помощью. Да, вы не боитесь, он в брезент замотан, и малец совсем, не тяжелый.
– Пошли, пацаны, надо помочь, человеку.
Мы были так растеряны и придавлены, что не совсем понимали всю бесперспективность затеи. И только когда распределились по плану деда: он сдал задним бортом к самим воротам, мы залезли в кузов, стараясь не смотреть в ближний к кабине угол, где в свете одинокого мутно-желтого фонаря была видна кучка брезента, я и Войновский забрались на высокие ворота и спрыгнули на другую сторону, Эдик и Менго сели поверх ворот, а двое остальных начали возиться в кузове; только тогда до меня дошло:
– Ну, принимаем мы труп с тобой, Серега, а дальше что? Если ворота не открыли и в морге никого нет, что мы с тобой будем его сторожить здесь до утра?
– Не. Чего это мы? Дед пусть и сторожит.
– Так тогда, зачем перебрасывать через забор? Пусть в машине и лежит, а дед до утра в кабине кемарит>57.
– Правильно, Геша. Э, деда.., – мы выдали наши доводы «на гора».
– Так мне же уезжать надо, ребятки.
– Э, нет, постой. Если в морге нет никого, куда мы труп денем?
– А если и есть кто, с каких это тот, кто там есть, у нас такой груз примет?
– И правда. Растерялся я, хлопцы.
– Вы покурите, а мы с Сергеем сейчас морг найдем и проверим, есть ли там кто.
Ребята остались стоять в кузове вместе с дедом, а мы в почти полной темноте пошли искать морг. Слева от нас возвышалось здание больницы, а с правой стороны можно было различить одноэтажное длинное здание с полуподвальными окнами. Похоже. В середине здания дверь, рядом табличка. Сергей присветил спичкой – оно. Мы постучали несмело. Ответа не было. Постучали в ближайшее окно – тишина. Я остался у двери, а Серега пошел дальше, заглядывая в полуподвальные окна.
