…Многое должен пережить и передумать человек, прежде чем придет к такому пониманию жизни, не каждому это дано. Вот и Зоенька, пчелка-Зоенька, как ни нравится ей Костоглотов, не будет даже местом своим медсестры жертвовать, а уж себя и подавно постарается уберечь от человека, с которым можно тайком от всех целоваться в коридорном тупике, но нельзя создать настоящее семейное счастье (с детьми, вышиванием мулине, подушечками и еще многими и многими доступными другим радостями). Одинакового роста с Верой Корнильевной, Зоя гораздо плотней, потому и кажется крупнее, осанистее. Да и в отношениях их с Олегом нет той хрупкости-недосказанности, которая царит между Костоглотовым и Гангарт. Как будущий врач Зоя (студентка мединститута) прекрасно понимает “обреченность” больного Костоглотова. Именно она раскрывает ему глаза на тайну нового укола, прописанного Донцовой. И снова, как пульсация вен, – да стоит ли жить после такого? Стоит ли?..»
Немного предыстории. Мифы о болезни писателя в Интернете и воспоминаниях современников
Итак, давайте немного разберемся в истории болезни А. Солженицына, его отношении к собственному исцелению, мифах, которые возникли в публицистике по этому поводу.
Откровенная, «говорящая» фраза из «Ракового корпуса» о главном герое (а прототип главного героя Оглоеда – конечно, сам Солженицын) удивила меня.
«Но не такой человек Костоглотов Олег, чтобы все свои секреты раскрывать этим свободным, но не наученным “мудрости жизненных жертв”, не умеющим скинуть все ненужное, лишнее и лечиться…»
Чтобы понять эти слова, нужно знать характер Солженицына – подозрительный, закрытый, амбициозный, чуждый благодарности кому-нибудь и за что-нибудь. Именно о таких чертах Солженицына говорила его первая жена Наталья Решетовская, умершая не так давно. Она знала о заболевании мужа многое, знала – и вынуждена была молчать. Потому что Солженицын крайне болезненно реагировал на любое упоминание о его недуге и выздоровлении… Одно время я даже сомневалась: а был ли рак у писателя? Не творческий ли это вымысел?
Уж очень разные версии перепечатывают друг у друга газеты. Но сейчас могу сказать однозначно: заболевание было. Смертельное заболевание, опасное.
И надо отдать должное писателю – он мужественно встретил болезнь и победил ее.
Правда и вымысел о заболевании писателя
В поисках истины мне пришлось «прошерстить» массу информации – и везде она была разной. Никто точно не мог назвать ни какого вида злокачественная опухоль была, ни как ее лечили. Источники давали совершенно противоречивые сведения.
Да, писатель не любил журналистов, практически никогда не давал интервью, а уж упоминание о болезни – это было для него полнейшее табу. Да и кто осудил бы это? Человек, носящий в себе опухоль, как мину с часовым механизмом, отсчитывающим не то что месяцы – минуты жизни, вряд ли станет откровенно высказываться о своем излечении. Скорее замолчит, постарается забыть об этом, таким образом надеясь перехитрить коварный недуг. Такой человек раним и уязвим, особенно когда с ним говорят о болезни. Вот выдержка из книги воспоминаний первой жены Солженицына Натальи Решетовской:
«…Все было бы хорошо, если бы меня оставило ощущение, что муж в чем-то неуловимо изменился. Что-то между нами было недоговорено.
Наконец, не выдержала и спросила его об этом…
– В нашем доме совершено предательство, – сказал он.
