Виард сразу, ни секунды не сомневаясь, понял, что привели ее к нему какие-то серьезные неприятности. Однако вида не подал и, радушно улыбнувшись, произнес:
– Никак моя девочка вспомнила обо мне? Я очень рад тебя видеть.
– Я тоже рада, Виард, – проронила она. – Я могу войти?
– Конечно… Проходи, садись к столу. Я с удовольствием напою тебя чаем.
Къяра вошла и опустилась на табурет. Не села, а именно с достоинством опустилась. Виард отметил про себя, что теперь все ее действия и жесты были полны величия, она будто бы снисходила до общения. Он покачал головой и развел огонь в очаге. Потом подвесил над ним чайник с водой, достал с полки две чашки, поставил их на стол, потом подошел к Къяре, положил ей руку на плечо и ласково спросил:
– Девочка моя, тебе плохо?
Къяра долго молчала, а потом подняла на него глаза и тихо призналась:
– Очень.
В ее взгляде было столько боли, что Виард испугался.
– Что с тобой?
– Лучше не спрашивай, – она отвела глаза, – даже говорить не хочу.
– Тебя наказывают? – спросил ошеломленный Виард.
– Меня – нет… Теперь наказываю я… И так, что самой страшно…
– Ну, это не так ужасно, – воин облегченно вздохнул и сел за стол рядом с ней, – я уж подумал, что что-то случилось с тобой.
– Как же ты не понимаешь, что случилось именно со мной. Я стала такая же, как отец, если не хуже… Ты не представляешь, как они на меня смотрят…
– Кто смотрит? – непонимающе переспросил воин.
– Мои ученики…
– У тебя есть ученики? – Виард удивленно воззрился на нее. Бывшая ученица удивляла его все больше и больше.
– Да, – Къяра тяжело вздохнула, – отец постарался.
– И как они на тебя смотрят? Неужели с ненавистью? – усмехнулся он.
– Нет, ненавидеть они не смеют, они боятся… и боятся даже больше, чем смерти.
– Значит, тебе проще их учить.
– Я знаю, но мне так их жалко… им так плохо…
– Девочка моя, здесь же все от тебя зависит… видишь, что чересчур сильно наказываешь, умерь наказание.
– Не могу… если я это сделаю, не выживет никто, а так возможно, я сумею кого-то из них заставить прыгнуть выше собственной головы, в переносном смысле конечно…
– Зачем тебе это?
– Владетель пообещал мучительно казнить через два года, хотя теперь уже через полтора, тех моих учеников, кто не сможет сдать ему экзамен… Это практически нереально для любого из них… Я знаю это, но все равно пытаюсь научить, так как другого шанса у них нет. Поэтому мне приходится быть жестокой… Но знаю об этом только я, поэтому в глазах учеников я изверг, требующий от них невозможного, и строго карающий за невыполнение требований.
– И сколько их у тебя?
– Было десять, сейчас осталось девять… Один не выдержал, погиб… вернее сказать, я его убила. И это, вероятно, только начало… Если к концу обучения их останется хотя бы трое, будет неплохо. Так как для любого из них предпочтительнее погибнуть сейчас, чем провалить экзамен.
– Им не позавидуешь… – грустно покачал головой Виард.
– Тебе приходилось убивать учеников? – Къяра посмотрела ему прямо в глаза.
Он выдержал этот взгляд:
– Приходилось и не раз… Кроме тебя из моих учеников не выжил никто… Кто погиб в бою, кого забил я… у меня вспыльчивый характер, особенно был раньше, до того как я стал отшельником, хотя и тебе доставалось. Но среди воинов это дело обычное… выживает лишь один из трех – четырех учеников, а то и меньше…
– Среди магов тоже… Ты считаешь, что это нормально? Что я слишком чувствительная девчонка, незнающая суровой действительности, и жалость излишнее чувство, которое я должна в себе искоренить?
