Чарованная щепка - страница 39

Второй мужчина устремил на него укор, весьма, однако, робкий.

В это мгновение диспозиция стала для Виолы совершенно прозрачна. Именно сей второй – Хавьер Фабианович, эконом, потому что эконом – это почетный, но все-таки служебный пост в гильдии. Скорее всего, он маг, но невысокого ранга, и титулом едва ли обладает. Первый же, насмешливый франт – аристократ не из последних. Старшего собеседника он помещает значительно ниже себя, хотя и хранит еще маску учтивости.

– Вы не чародейка, барышня? – уточнил эконом аккуратно. Он приблизился к столу и Виола только укрепилась в своей уверенности. Стол, стулья, чернильница, стеллажи и подсвечники – все было в этом кабинете обыкновенным. Принадлежи он первому щеголю, обстановка кричала бы об этом оглушающе.

– Кто же тогда является магом в вашем… эм… предприятии?

– Талантливый маг – Себастьян Карнелис, и он приходится мне братом, – девица обращалась теперь к хозяину кабинета, но краем глаза наблюдала и за насмешником. Второй раз за этот день она преподнесла родовое имя с гордостью.

Миг спустя Виола поняла свою ошибку.

В отличие от простолюдина придверника, щеголь получил блестящее домашнее образование и, несомненно, был отмечен высоким баллом по геральдике. Его подвижное лицо в широкой ухмылке отразило все то, что полагалось знать дворянину о старинном семействе Карнелис. Он был великолепно осведомлен во всех неприглядных деталях, что род сей не смог подстроиться под рьяные реформы предыдущего императора и чудом избежал официальной опалы только благодаря своей скромности. Дед Виолы, отец ее отца, вовремя удалился из-под высочайшего взора в «Ближние Улитки», последний уцелевший свой надел и охотно позволил забыть о себе. Без ладу с новыми порядками он оказался на грани разорения, и все-таки грань эту сумел не преступить. Так они и жили добровольными отшельниками в третьем уже поколении, в целом довольные своей пасторальной судьбой, пока развившийся дар наследника не покачнул равновесия.

– Стало быть, леди Виола… Базильевна, верно? – припомнил вслух проницательный юноша. – Гордость и надежда рода, я полагаю.

– Алессан, будет вам, – почти просительно вмешался эконом.

Виола полыхнула, но сочла недостойным отвечать на почти открытое оскорбление. Она-то не помнила никаких Алессанов и совершенно не желала вспоминать, догадываясь, что знание это уверенности ей не прибавит. Усилием воли она вернула все внимание эконому и призвала на помощь свою убедительность.

– Хавьер Фабианович, каким образом следует нам оформить вступление в гильдию?

Виной ли тому было небрежение Алессана, или эконом все-таки мыслил самостоятельно, но в голосе его различилось затруднение, какое бывает у людей при подборе слов корректного отказа.

– Виола Базилевна, гильдия включает в свое братство магов, а не мастерские.

Стул все еще не был предложен, даже после того, как она представилась леди.

– Позволю себе уточнить: правило или традиция? – спросила она, сделав несколько шагов к столу и как бы невзначай оказавшись около места для посетителей.

– Правило, дорогая леди. Братство состоит из людей, – ответил эконом, словно этого не замечая.

– Мужчин, я полагаю? – Виола положила уже руку на спинку стула.

– Сестры с достаточным уровнем также состоят в гильдии, – признал Хавьер Фабианович, все еще подверженный слепоте.

– То есть, слово «братство» в уставе используется в широком смысле, – подытожила неугомонная леди. – Может быть, настали времена расширить его еще более?